энерции, в этих движениях присутствуют замирания, пока вдруг не воцаряется тишина, хотя ключу оставалось пройти круг или два. Мне предлагали путешествовать автостопом, но (ах милый я, даже во сне, милый мой я) мне показалось такая идея опасной. И конечно, можно в оправдание сослаться на то что у водителя точно будет играть что-нибудь отвратительное и громко, а я не любитель музыки, хорошей музыки, и звуков вообще. Но мои друзья уезжают, и хоть я отчасти верю в свою отговорку я констатирую факт “я – подлежащее”. Драгоценность ли ты, часть пазла, что-то собой открываешь, я надеваю тебя на шею, хоть ты и с проклятьем (не продать, не выкинуть, не отложить же нельзя). Я – лежащее. Я лежащее под чем-то. Я ни что иное как слово выполняющее определенную функцию в предложении. Я немного рекурсия. Уробороса одним зубом прикусившая хвост (может чтобы не потерять раз нашелся). И даже другие слова, как могло бы показаться при беглом взгляде, не подчиняется “я”, подлежащим. Глаголы вешают ярмо на “я”, прилагательные красят “я” и мнут его тестом, и все измываются. Еще есть наречия, но раз я все переворачиваю, то наречия помыкая глаголом, через посредника, измывается. Как все во сне ярче и космичней. Многое выглядит как бред или серьезным, хотя и то и то не так. Проблема в том, что оно слишком далеко от человека и поэтому мы либо не понимаем, либо восстанавливая, восстанавливаем на свой лад – разрушая. Однажды в осознанном сне я спросил подростка :”почему здесь меняет все свое место, переливчато и не точно в расфокусе”. Он ответил чтобы не продавали туфли. Как будто я ходил по сну с тюком, пытаясь продать. Ну может быть для них это так. В общем их правительство борется таким методом с чрезмерной серьезностью. Чтобы запоминать сны нужно быть гибче, совсем не настаивать, течь вместе с их миром. Да всякое “под” “над” и другая труха, обломочки языка, ниже “я”, подлежащего, но они как домашние животные – победа не очень престижная. Тоже самое что побороть кота. Я – подлежащее.
Я смотрю в потолок, мне очень грустно, оттого что утро, а уже не хочется жить, а жить надо, надо еще столько времени. Хочется плакать, у самого тела есть такая потребность, но я почему-то не плачу. Возможно в моем теле даже капиллярное натяжение не может противится гравитации.
Глава 2. Лежать пока не встанешь
Я продолжал лежать думая как жить, если я и жизнь разные вещи. Если нет грубости заставлять считаться с собой, заставлять считаться с собой предметы. А все вокруг предметы. Если ты наблюдатель разворачивающейся в подворотне потасовки, и видишь ее, потому что повернул налево, а не направо, а кто-то лежит, корчится, умирает. Если события могут смять меня, пока я перебирая переставляю слова. Или вставая в туалет посреди ночи, я вижу выжженный фонарем на шторе кусочек. И оно для меня? ждало меня? оно нужно? без него не случится что-то? нет оно случай, как и всё остальное. У меня нет сил собирать хаус, он все время из рук моих выпадает и обжигает. И думается что единственным постулатом надо сделать принятие всего происходящего. Но оно же тоже противоречит общему, где в общем есть непринятие, если все течет мимо и является всем. Да, просто живи дальше, лучшее что может сказать себе человек, который не может и не хочет жить.
Через