голову, чтобы не задевать потолок, принялся одеваться. Накинул рубашку, затем неторопливо нашарил на полу мягкие туфли. Вконец растерявшись, Дани подобрала платье, нырнула в его спасительную глубину и почувствовала себя увереннее. Блеснула слабая надежда на то, что это ее приключение закончится удачно.
– Кулон свой забери, – спокойно сказал он, – на столе лежит.
Дани глянула – и правда, серебряная резная слеза, купленная Аламаром, была там. Только в месте, где цепочка порвалась, было со знанием дела наверчено медной проволоки.
– Ну, извини, я не ювелир, – развел ручищами медведь, – прислугу пошлешь, они отнесут мастеру.
– Спасибо, – на глаза навернулись слезы, – я сама отнесу. У меня нет прислуги.
– Да ну, врешь небось, – в голосе появилось сомнение, – чтоб такой хорошо одетый цыпленочек и без прислуги?
Он вдруг резко умолк, почесал переносицу, затем внимательно посмотрел на Дани. А она внезапно подумала, что не такая уж у него зверская рожа. Вполне себе обычное лицо, только бородой заросшее почти до глаз.
– А скажи-ка, цыпленочек, почему ты шла совершенно одна? Одна по городу, только что пережившему нападение этой механической дряни? Где твой отец? Муж? Брат? Почему не сопроводили тебя?
Дани застегнула цепочку на шее, бездумно погладила серебряную слезу.
– Моего мужа убили механоиды, – сказала она, – и у меня больше никого нет. Вернее, у меня есть дом, но родственников нет.
– Дери тебя темнейший! – мужчина высказал свое отношение к происходящему, – ну да все равно, чего шлялась по улицам? Все еще по домам сидели, тебя же понесла нелегкая…
Дани наклонилась, увидела свои туфельки и обулась.
– Я устроилась на работу в магазин и даже добыла немного еды. И шла домой, чтобы поесть спокойно.
– То есть у тебя дома не было еды, – уточнил он.
– Да, не было. Мне очень хотелось есть, я уже второй день как ничего не ела.
– Твою мать. Цыпленочек, ты решила, видимо, извести меня.
Он отодвинул стул.
– Давай, садись. Садись, сказал!
Дани осторожно присела. В душе снова шевельнулся страх – что он там еще задумал?
Медведь шагнул к двери, распахнул ее и зычно гаркнул:
– Пузатый! Пузатый, жрать подавай! Да что-нибудь изысканное, для дамы!
Подмигнул Дани.
– Сейчас поешь, цыпленок. Кто ж мог думать, что у тебя все настолько плохо…
– Вы могли меня просто убить в том проулке, – тихо заметила она, опустив глаза.
– Но не убили. Я ж говорю, везучая. Меня, кстати, Роем кличут. Старина Рой, любому скажи в этом городе, и перед тобой будут открыты все двери. Не дворцов, конечно, но все же…
– Меня зовут Дани, – она положила руки на стол. Ощущение теплого дерева под ладонями навеяло совершенно неуместное ощущение уюта и защищенности.
– Будем знакомы, крошка!
И он протянул ей широкую, словно лопата, ручищу. Дани осторожно вложила в нее пальцы, Рой также осторожно пожал их, а потом добавил:
– Ты мне нравишься, цыпленок. Может быть, когда