Натянул на себя чистое белье, носки, с удовольствием влез в джинсы.
Только после этого он открыл дверь из ванной и вышел в прихожую. Джинсы, голый торс, полотенце через плечо. Музыка по-прежнему орет во всю мощь электронных связок. И чьи-то вопли. В ванной их не было слышно.
Брат остановился в дверях спальни и очумело уставился на постель. Лелька лежала на спине в костюме Евы. А на ней двигал задницей здоровяк с мускулистой спиной. Второй здоровяк на подхвате…
Лелька – порноактриса. Может, она взяла работу на дом? Но в глазах у нее страх, на лице гримаса страдания. Нет, это не работа, это насилие.
И, как бы в подтверждение его догадки, перед Братом возник третий здоровяк. В кожаных штанах, в кожаной жилетке. Морда наглая, ухмылка наискось ее перечеркивает, челюсти-жернова жвачку лениво перетирают. В маленьких злых глазках презрение.
– А-а, типа, телохранитель! – пренебрежительно протянул он.
– Что здесь происходит? – спросил Брат.
– Шефулю твою трахаем, что, не видишь? И тебя заодно трахнем. Давай, становись в позу!
И он встал. В боевую стойку. Инстинктивно. Оказывается, он умеет это делать. Только пробудившийся инстинкт требовал осмысления. И Брат на это потерял драгоценные мгновения.
Здоровяк оказался быстрей. Он резко ударил его ногой в пах. Страшная скручивающая боль. И тут же удар кулаком в солнечное сплетение. На выдохе крепыш Брата подловил. Тело его обмякло. А здоровяк ухватил его двумя руками за уши, потянул голову на себя.
– Ты на кого дергаешься, баклан? – зло прошипел он.
Брат видел, как лоб крепыша надвигается на его лицо. Удар, боль, вспышка света и темнота… Он потерял сознание…
Резкий острый запах врезался в мозг. Смотал все извилины в клубок. Размотал их вместе с сознанием. Брат пришел в себя. Увидел пред собой Лельку. В руке у нее ватка с нашатырем, на лице ядовитая ухмылка.
– Эх ты, телохранитель ты мой луковый.
Злости ни во взгляде, ни в словах. Но и уважения ни на грамм. Только унизительная жалость.
Брат хотел сказать ей что-нибудь в ответ. Но из груди вырвался только стон. Болело все. Голова, ребра, почки, живот, еще ниже… Наверняка из яиц омлет получился…
Рукой он пощупал переносицу. Один сплошной синяк, опухоль уже сползает под глаза.
– А говорил, крутой, – продолжала ерничать она. – Десяток – это мало… А с одним справиться не мог…
Брату стало еще больней. И лицо что-то загорелось.
– Ну что ты краснеешь, как девица? Стыдно?..
Он кивнул.
– И мне стыдно. За тебя стыдно. И за себя… Достали меня эти уроды…
– Как они сюда попали? – наконец-то смог спросить он.
– Как, как? Взяли да вошли. Я им открыла.
– Зачем?
– Что я, дура, на пороге их держать? Они же дверь выбить могут. Им ведь все нипочем.
– Да, дверь у тебя хлипкая…
– И дверь хлипкая, и телохранитель никудышный. Долго ты в ванной булькался. А меня тем временем пользовали… Это Павла Сергеевича люди. Козлы! Пришли и спрашивают, буду я работать на них или нет? Я говорю, что рада, но не смогу. Не выдержу, мол… А они – мы тебя сейчас потренируем.