его вены смесью кокаина и амфетамина, сдобренной щепотью смерти.
Они бились в унисон, исступленные звери, Роб и девушка. Оба кончались, она от страсти, он в агонии. Девушка накрыла его рот своим и начала кричать, используя его глотку, как трубу. Роб зазвучал, как орган. Он чувствовал, что его ноздри вдыхают воздух для них обоих. Что-то неописуемое творилось с его телом. Должно быть, так стартуют баллистические ракеты. И тогда он начал кричать в нее в ответ и кричал до тех пор, пока не расстрелял весь боезапас.
– Твоя племянница… позови ее.
Старуха покачала головой. Несмотря на жару, она зябко куталась в теплый халат, вероятно, утащенный из какой-то древней гостиницы. Эмблема отеля на груди – грязноватый лоскут алой ткани. Как орден. Как вырванное сердце. Как символ утраченной чистоты.
Старуха пожала плечами:
– У меня нет племянницы.
Роб моргнул.
– Внучка?
– И внучки нет.
– Но здесь была юная девушка…
Роб замолчал. Сейчас он уже не был уверен, что видел то, что видел. И чувствовал то, что чувствовал.
Она была юной и красивой. Никогда прежде он такого не ощущал.
Роб помедлил. Если это бред, то, черт побери, неплохо бы, чтобы этот бред иногда повторялся.
– Бывают и просто сны, – сказала старуха ехидно.
Усмехнулась. У Роба вдруг свело затылок. Не может быть! На мгновение ему показалось, что он узнает в ухмылке старухи ночную гостью…
Нет, ерунда. Просто они родственницы, а старуха почему-то скрывает…
«Татуировка». Сознание ухватилось за спасительную мысль.
– Покажи руку, – сказал Роб.
Старуха подняла ладони, повертела ими перед носом у Роба. От ее рук пахло какой-то едкой травой. Чернильные вены проступали сквозь кожу цвета глины.
– Рукава, – сказал он. Бессильно дернул левой рукой, точно хотел схватить старуху и притянуть к себе. Старуха ухмыльнулась. Рукава ее халата были плотно примотаны к запястьям.
– Некоторым тайнам место в могиле, – сказала старуха. И уползла под свое одеяло на другую половину трейлера, загремела оттуда каким-то хламом.
На пепелище ее руки были обнажены. Он видел узоры на ее предплечьях. Те же? Такие же?
Просто они родственницы, сказал он себе. Одно племя, одна семья. Ритуалы… Может, секта…
И сам же себе не поверил.
Через два дня Роб проснулся и обнаружил, что ремни исчезли. Он был свободен.
– Тебе нужно лежать, иначе рана откроется, – раздался резкий старухин голос.
Роб покачал головой. Начал подниматься…
Старуха кивнула.
– Я знала, что так и будет. Ты один из тех мужчин с каменным лицом… и куриным мозгом, которые всегда поступают по-своему. Впрочем, вы даже без головы можете встать и бегать.
Роб помолчал. Он не понял, что она хочет этим сказать, – или не хотел понимать. Роб с трудом выпрямился, мышцы отвыкли. Слабость такая, что он только усилием