с остальными.
То же самое вышло и с предложением: она призналась, что уже помолвлена с Реджи Люси, артиллеристом. Какое это имеет значение? Арчи отмел жениха, словно соринку с пиджака сдул. «Если бы я был помолвлен, то сию минуту разорвал бы помолвку!»
Агата написала Реджи – доброму, нежному, терпеливому Реджи, который настоял на том, чтобы подождать по меньшей мере пару лет, прежде чем идти к алтарю, – и сообщила, что выходит за другого. С Реджи было так спокойно, так надежно «на берегу»: хороший товарищ без пылкой страсти. Однако теперь она пустилась в бурное море – влюбилась в незнакомца, в полную противоположность себе: практичного при ее романтичности, рационального там, где ее уносило воображение, жесткого при ее сентиментальности. Ей ужасно хотелось выйти за него, однако мать заявила, что надо подождать, пока он не начнет зарабатывать на ее содержание…
– Знаете, вам в Багдаде не понравится, – вдруг заявила Кэтрин.
Агата удивленно обернулась к ней.
– Почему вы так думаете?
– Там полно мемсаиб[7] – все равно что не выезжать из Суррея: сплошные приглашения на чай и теннисные клубы. Если хотите увидеть настоящую Месопотамию, лучше избегайте их общества.
– А… Я… э-э… забронировала номер в отеле «Тигрис палас» на пять дней, особых планов у меня нет.
Агата хотела было добавить, что надеялась посетить раскопки в Уре, но вовремя остановила себя – некрасиво напрашиваться к незнакомым людям.
Кэтрин нарушила неловкое молчание.
– Ну так приезжайте к нам.
Интересно, кто это – «мы»?
– У дома есть пристройка для гостей, – продолжала Кэтрин. – Хотя Леонард не очень любит туристов, против вас не станет возражать.
Леонард? Весьма фамильярно… Некий налет пренебрежения к всемирно известной личности. Может быть, в жизни на раскопках есть свои особенности, царят совсем другие принципы?
– Я не хочу вам мешать, спасибо. В агентстве Кука мне сказали, что можно нанять местного гида.
– Глупости! – фыркнула Кэтрин. – Я, конечно, люблю арабов, но с ними очень тяжело, если не знаешь все входы и выходы. Право, я настаиваю: вы должны поехать к нам! Я буду очень рада. Пять месяцев в году я окружена сплошь мужчинами – иногда, знаете ли, не хватает женского общества.
Ее тон был уверенным, однако в то же время проскальзывала едва уловимая нотка ранимости, чуть ли не страха перед будущим. Казалось бы, четвертый сезон…
У Агаты сложилось ощущение, что у Кэтрин в этой поездке совсем иной настрой, чем у нее: при всех разговорах о любви к работе в пустыне ее ждала какая-то невысказанная угроза.
Глава 4
Поезд грохотал по мосту через Тичино. Агата решила написать письмо дочери, разбив на части впечатления о каждой стране, через которую они проезжали на пути в Стамбул, где и собиралась отправить письмо.
Мысль о том, что она не увидит Розалинду целых три месяца, причиняла