догадка. Она ничего не поняла! Я переоценил не только ее женскую притягательность, но и элементарную сообразительность. Но было уже поздно, стоять так близко от ее дома я больше не мог. Открыл ей дверь и не вышел помочь.
Того, что происходило дальше, я не смог бы предвидеть в самых мрачных прогнозах. Небо обрушилось на меня. Наказание ни в какой мере не соответствовало тяжести преступления. Если мимолетная влюбленность для кого-то еще, кроме меня, может считаться преступлением.
Катя
Что-то странное. Прошло уже две недели, а от Егора ни звука. Понимаю: снять постоянную квартиру для встреч, в которой не живут хозяева, а я именно такой вариант хочу, не так просто. Даже тяжело. Но позвонить же можно? Прислать два слова СМС? После того, что между нами было уже здесь, в Курске, это как-то не очень порядочно. При всем моем понимании его ситуации. Мы же близкие, родные люди, почему такая небрежность? Такое невнимание к женщине, которая подарила любовь, преданность и поддержку во всем, даже в самых сложных и пикантных ситуациях, каких не может не быть у женатого мужчины. Я позвонила ему за все время несколько раз, как всегда, безуспешно. Потом провела бессонную ночь, вспоминая и анализируя все, что было в тот день. До слова, до вздоха и взгляда. Да, он любит, в этом у меня не было сомнений. Но что он опять сказал при расставании? Тогда мне показалось это просто красивым оборотом, что-то похожее на его стихи, они у него всегда пессимистичные. «Помянули дни в Варне», «жизням, которым не суждено пересечься»… Это характерные для Егора обороты. Но и я не последний литератор. Понимаю, что помянуть и вспомнить – не одно и то же. С другой стороны, те дни действительно никогда не вернутся. Мы там были еще чужими людьми, которые вдруг нашли и оценили друг друга. Отныне мы всегда будем в другом качестве. Мы – союз, тайный или явный, это уже не суть. Но почему жизням «не суждено пересечься»? Я напряженно, до ломоты в висках думала об этом. И, кажется, поняла. Нашла причину. Это страх мирного, домашнего человека, который не находит в себе сил причинить боль формальной семье. Это признак личности, которая находится под гнетущим давлением другого человека. Самые сильные и независимые духом мужчины становятся нерешительными под игом законной жены. Я уверена в том, что Егор до меня не изменял жене. Он мог пойти на такое только во имя очень большого чувства. Но это же и значит, что он больше не одинок ни в своих желаниях, ни в борьбе за них. Я рядом. Как же ты этого не понимаешь, дурачок.
Утром я поискала все, что могла, на его жену. Светлана Ильинична Коренева. Есть альбомы в соцсетях. Там фотографии дочери Леры, Егора, ее самой. Брюнетка с большими глазами чуть навыкате, крупным носом, в профиль с горбинкой. Такой профиль принято называть благородным. Мне это иногда нравится. Но когда человек антипатичен, я говорю проще: нос крючком, как у Бабы-яги. Светлана Коренева вызвала во мне жгучий протест. И дело не в моем отношении к ее мужу. Это чисто интуитивное. Я почувствовала, что она опасный, тяжелый и, возможно, непорядочный человек. И сразу прошло мое раздражение