Дилана Томаса [2]. Алекс мечтала о таком. Я же, как только перебралась в Лондон, сбросила, как старый свитер, все валлийское, что во мне было. Я избегала прежних знакомств и избавлялась от акцента. Я меняла свой лексикон, вычеркивала все диалектизмы города Суонси и сглаживала гласные, как все современные лондонцы. Но, вопреки здравому смыслу, в день Святого Давида согласилась пойти с ней в валлийский паб.
– Место счастливой охоты, – сказала Алекс.
Помещение было битком забито, и я стояла в уголке, надеясь, что меня не обольют пивом. Было совсем неплохо, прислонившись к стене, наблюдать за толпой. Алекс блуждала по бару, то и дело возвращаясь, чтобы, опрокинув очередной стакан, прокричать мне в ухо несколько слов.
Снова и снова ставили Stereophonics, Catatonia и Тома Джонса, лишь изредка прерываясь на национальный гимн. На особом меню, так называемом счастливом, над списком коктейлей с такими названиями, как «Красный дракон» и «Луковое дыхание» [3], были крупными буквами напечатаны слова.
Алекс, указав на толпу, что-то прокричала, потом повернулась ко мне и, придвинувшись поближе, сообщила:
– Я хочу с ним пообщаться.
Ее дыхание на сто процентов соответствовало установленному градусу крепости спирта и оставило на моей щеке мокрый след. Я была не в силах перекричать музыку, поэтому кивнула и махнула рукой, показывая свою воодушевленность, согласие… что она там хотела от меня получить.
Она стала прокладывать себе путь через толпу. Я выпила. Приземистый мужчина, напоминавший карикатуру на любителей регби, – короткошеий и накачанный, – попытался меня охмурить.
– Скучаешь, милая?
– Нет, спасибо.
– Что? – взревел он, пытаясь перекричать навязчивую песню «Что нового, киска»?
Вербальное общение было бессильно, поэтому я помотала головой.
– Сучка, – любитель регби произнес это слово так четко, что я без труда прочитала его по губам, и повернулся к другой близстоящей женщине.
Я выпила еще.
Чуть позже, когда меня вытошнило в такой грязный унитаз, что рвота его, можно сказать, отчистила, Джерейнт пропел мне в телефон «Лондон зовет» [4]. Вот так я впервые за полгода услышала его голос.
– Привет, Джер, – зажав телефон между плечом и подбородком, я мыла руки.
– Я в поезде.
– Ну хорошо, – сказала я, ожидая дальнейшей информации.
– Я к тебе приеду. Сегодня. Хотя я не очень хорошо знаю Лондон. Может, это займет целую вечность. Надо было взять другой путеводитель.
– А где ты сейчас?
– Понятия не имею. Тут какой-то тип мочится с платформы. Это что-нибудь дает?
– Не особо много.
Удивительный мозг Джера, возможно, потянул его взламывать коды в Центр правительственной связи. Если это так, то я примерно представила себе его маршрут.
– Поезд следует до Паддингтона, – сказала я. – Позвони, как доедешь.
– Господи, как же я люблю железнодорожные термины!