Но дощечке была крохотная табличка «Basilio»[3].
Мне очень хотелось, чтобы мою комнату выделяло что-то особенное. Потому, получив предварительное разрешение у мамы, я вбил на двери в свою комнату с внешней стороны аккуратный гвоздик и повесил на него эту табличку. Так я обозначил своё присутствие в доме.
Я помню, одной зимой были ужасные крещенские морозы. Я надевал кальсоны (ужасно стыдно было в этом признаваться одноклассникам, но я носил подштанники), сверху надевал утеплённые штаны, рубашку, свитер, длинную куртку, шарф, шапку, и всё равно, когда я доходил 400 метров до школы, я успевал ужасно замёрзнуть. Как-то я вышел из дома, а на крыльце, у входа в подъезд, обхватив себя руками, словно обнимая последнего близкого человека, сидел бомж. Мне не хотелось, чтобы он шёл к нам в подъезд, поэтому я не стал ждать, пока он поднимется, и быстро зашагал в школу. Но там оказалось, что занятия отменили из-за морозов.
На обратном пути дрожащими от холода руками я приложил ключ к домофону, но он не открывался, – было слишком холодно. Я попытался набрать номер квартиры на домофоне, но тот выдавал ошибку. Тогда я прислонился к нему лицом и стал дышать на него, время от времени прикладывая ключ, пока домофон наконец не сработал.
Бомж сидел на своём прежнем месте, всё так же обхватив себя руками.
Я думал, он войдёт, но он даже не шелохнулся. Я уже хотел предложить ему войти, но в последний момент передумал.
Вечером мама спросила меня, как дела в школе.
– Никак, занятия отменили, – сказал я.
– Из-за холода?
– Да.
– Неудивительно. Представляешь, сегодня у нашего подъезда бомж замёрз насмерть.
В свой четырнадцатилетний день рождения я вышел из своей комнаты и обнаружил возле двери несколько коробок: судя по рисункам на них, внутри были системный блок, монитор, колонки, мышка и клавиатура.
Разумеется, я понимал, что это означает, однако вместе с тем мне не хотелось брать то, что мне не принадлежит. Я понимал, что, если я не поблагодарю за подарок, он может в скором времени исчезнуть, но, в конце концов, это же был мой день рождения.
Мне исполнялось четырнадцать – особый возраст, когда я становился полуправным гражданином России: это значило, что меня можно было посадить в тюрьму, но я ещё не имел права голосовать на выборах, пить алкоголь и курить сигареты. Я очень ждал этого дня и очень хотел, чтобы этот день особо отметили мама и Игорь, но, когда я проснулся, мамы уже не было дома, и Игорь был чем-то занят у себя в кабинете.
Я прошёл мимо коробок, стоявших возле дверей в мою комнату, принял душ и сел завтракать.
Игорь прошёл из кабинета в спальню.
Позавтракав, я вернулся обратно к себе.
Ничего не происходило.
Где-то через сорок минут Игорь вышел из спальни и, направляясь мимо моей комнаты в сторону прихожей, крикнул:
– Тебе