и в Америке – быстро расширялся[130].
Хотя потенциал роста был колоссален, риски этих первых предприятий были невелики. В 1780-х годах Грег вложил в свою фабрику Quarry Bank Mill поначалу небольшой капитал: 3000 фунтов стерлингов, что сегодня соответствует полумиллиону долларов США. Затем он нанял девятнадцать детей возрастом от десяти до двенадцати лет в близлежащих работных домах, прикрепив их на семилетний срок в качестве «приходских подмастерьев» к своей фабрике. К 1800 году он добавил к этим детям 110 взрослых наемных рабочих. Сначала Грег продавал свои ткани в основном в Европе и Вест-Индии, а после 1790-х годов все большие ее объемы направлялись в Россию и США. Благодаря этим расширявшимся рынкам новая фабрика, как и другие, с самого начала была замечательно прибыльной, принося в год по 18 % первоначальных инвестиций – вчетверо больше, чем государственные облигации Соединенного Королевства[131].
Наблюдатели-современники, как и сегодняшние историки, видели множество причин тому, что предприятие Грега, а с ним и намного более широкая промышленная революция «разразились» именно в этом месте, на севере Англии, и именно в это время – в 1780-е годы. В этой связи говорилось и о гении британских изобретателей, и о размере британского рынка и его необыкновенно глубокой интеграции, и о британском ландшафте, с легкостью позволявшем пользоваться водным транспортом, и о важности религиозного диссидентства для нестандартного мышления, и о создании государства, благоприятствовавшего деловой инициативе[132]. Хотя ни один из этих аргументов нельзя считать неважным, все они упускают главную часть сюжета промышленной революции: ее зависимость от охватившей весь мир системы военного капитализма.
В результате действия всех этих факторов впервые в истории на сцену вышел новый персонаж – фабрикант; это был человек, который использовал капитал не для порабощения или завоевания территорий, хотя это по-прежнему было крайне важно, а для организации рабочих в огромные оркестры машинного производства. Их деятельность по реорганизации производства зиждилась на новых способах мобилизации земли, труда и ресурсов – и требовала, кроме прочего, новой связи между капиталистами и государством. Именно это сочетание социальной и политической власти оживило промышленный капитализм – преобразующее изобретение промышленной революции. Именно это новшество, как мы увидим, в конечном итоге поднимется на крыло и весьма замысловатым путем отправится в другие части света.
За счет последствий военного капитализма Грег и его современники, как заметил один наблюдатель в 1920-е годы, «вырвал империю хлопка у Востока за одно поколение бурного изобретательства», перекроив всю географию мирового производства хлопка. Их работа была революционной, поскольку вводила новую институционную форму организации экономической деятельности, а также всемирную экономику, в которой быстрый рост и непрерывная перестройка производства стали нормой, а не исключением. Разумеется, важные