утром, что больны и не могут работать, а вечером я находил их работающими для жителей деревни»[272].
С учетом таких проблем принудительный труд казался привлекательной возможностью. Пример великой рабовладельческой системы выращивания хлопка в Америке заставил одного коммерческого представителя спросить в 1831 году, не будет ли лучше, если компания применит «немного мягкого принуждения». Один писатель таким же образом предположил, что европейцы могли бы нанять «подмастерьев из сиротских школ», другие склонялись к использованию труда осужденных и заключенных. Все это не дало никакого результата – как и управляемые европейцами плантации. Напротив, Ост-Индская компания должна была постоянно иметь дело с местными правителями, местными властными структурами, местными моделями собственности и местным подходом к делам. Трудности британцев в Индии проясняют решающие различия с США. Хотя конфликты поселенцев с коренными американцами приводили к значительным потерям, как в человеческих жизнях, так и в материальном состоянии, в результате поселенцы получили полный контроль над землей и ресурсами. Туземного подхода к делам более не существовало. Местные жители просто были уничтожены[273].
Индийские крестьяне, как и крестьяне в Анатолии, Северной Африке и других местах, создали мир, в котором они могли сопротивляться натиску европейского торгового капитала. Так как европейцы были неспособны перенести физическое принуждение и всеобъемлющую экспроприацию земли в эти регионы мира, и так как им, к их великому сожалению, не хватило власти, чтобы внедрить альтернативные системы производства сырья, их зависимость от США углублялась.
Как в 1848 году заключил уполномоченный в Дакке г-н Данбар, «в такой древней и густонаселенной стране с ценной землей и высокими арендными ставками, где сельскохозяйственное управление практически неизвестно, а недостаток умения, энергии и предприимчивости сельского населения вошли в поговорку, где объем производства столь низок, а транспортные издержки столь высоки, конкуренция с Америкой представляется безнадежной задачей»[274].
В отличие от Индии, в Египте были возможности для принуждения, экспроприации и даже рабства. Хлопок в качестве главной экспортной культуры пришел в Египет давно, во время правления Мухаммеда Али в 1820-е годы. Среди прочих усилий Али, направленных на создание оживленной отечественной хлопковой отрасли, в конце 1810-х годов он пригласил Луи Алексиса Жюмеля, французского текстильного инженера, уже давно уехавшего в Нью-Йорк. В одном каирском саду Жюмель увидел куст хлопчатника с необыкновенно длинными и прочными волокнами. При поддержке Али он развил свойства этого сорта, и к 1821 году уже собирал крупные урожаи хлопка, который стали называть хлопком Жюмеля и который был охотно принят на рынках Европы[275].
Али сознавал потенциал этой новой экспортной культуры и приказал разводить