потребовать отказаться от удобств. Удобств? «Слова Приличия и Удобства» столь «темны», не унимается Мандевиль, что совершенно бесполезны. И OED подтверждает его правоту: «Convenience, удобство: качество существования <…> подходящее или хорошо приспособленное для выполнения какого-то действия», «материальное устройство или предметы, способствующие личному комфорту, облегчающие действие». Если у слова «комфорт» было уклончивое значение, то это слово еще хуже[117].
Войны слов всегда сбивают с толку. Поэтому давайте перечитаем отрывок из «Робинзона Крузо»: «Я занялся изготовлением тех необходимых вещей, которые я считал наиболее мне потребными, в особенности стула и стола, ибо без них я не мог бы наслаждаться теми немногими удобствами, которые были мне даны, без стола я не мог ни читать, ни писать, ни делать некоторые вещи с таким удовольствием»[118]. От «необходимого» к «удобствам» и «удовольствию», от «потребного» к «наслаждению» за сорок восемь слов: модуляция столь стремительная, что, кажется, подтверждает сарказм Мандевиля или уклончивое определение OED: «нужды с одной стороны и роскошь – с другой». Но если мы взглянем на реальные удобства Робинзона, это понятие перестанет казаться равноудаленным от того и другого: писать, есть и «делать некоторые вещи» за столом – это все вещи, тяготеющие к необходимости безо всякого отношения к роскоши. Роскошь – это всегда нечто из ряда вон выходящее; комфорт – никогда, отсюда глубокое общее ощущение связанных с ним удовольствий, столь отличных от извращенного наслаждения роскошью, которая «чрезмерно украшена, нелепа, неудобна и стесняет движения», как зло писал Веблен в «Теории праздного класса»[119]. Не столь едкий, но столь же резкий Бродель разоблачал роскошь ancien régime [старого режима] как «тем более фальшивую», что она «не всегда сопровождалась тем, что мы назвали бы „истинным“ комфортом. Отопление было скверным, вентиляция – смехотворной»[120].
Комфорт – это когда повседневные нужды делаются приятными. В этой новой перспективе возвращается один аспект первоначального значения слова. «Облегчение», «помощь», «поддержка» в «нужде, боли, болезни», которые некогда обозначало это слово. Спустя столетия снова возникла потребность в облегчении: на этот раз в облегчении не боли, но труда. Поразительно, сколько современных удобств предназначено для удовлетворения потребности, самым непосредственным образом связанной с трудом, – отдыха. (Первое удобство, которого возжелал Робинзон, вот бедняга, – это стул)[121].
Именно эта близость к труду делает комфорт «позволительным» с точки зрения протестантской этики; благоустройство, да, но такое, которое не отвлекает вас от вашего призвания, потому что для этого оно слишком аскетичное и скромное. Чересчур скромное, возражают современные историки капитализма, слишком аскетичное, чтобы сыграть существенную роль в стремительных переменах современной истории. Комфорт указывает на те желания, «которые могут быть удовлетворены»,