я уже все тело выучила, – Лялька гордо закинула голову. На шее показалась надпись «collum».
Наступил декабрь. Снежный, морозный, хрустящий. Солнце ясное слепит глаза, снежинки застревают в ресницах и не тают. Лялька приехала из дома утренней электричкой. Мать надавала ей гостинцев и всякой всячины впрок. Лялька не сопротивлялась. Есть хотелось всегда и всем. Ничего не пропадало. Ей поскорее надо было вернуться в общагу, так как дома она совершенно расслаблялась, растекалась по кровати или закидывала ноги на стенку и смотрела в потолок, учить не получалось. Мозг отказывался включаться в работу. В общаге, в этой спартанской комнате, она же, напротив, собиралась и сосредотачивалась. Здесь ничего не отвлекало её. Плакат кровавого человека с цифрами и оторванная от какого-то учебного макета рука скелета, которая угрожающе свисала с полки. Рука была приспособлена для включения и выключения света, служила продолжением собственной. С её помощью легко было дотянуться до выключателя, не вставая с кровати.
В комнату постепенно проникали солнечные лучи, и Танька еще нежилась в теплой постели, наслаждаясь законными выходными.
– Подъем! Обход! – заголосила Лялька, – вставай, а то все вкусное проспишь! Мама пирожков на месяц напекла.
Танька открыла глаз и вздохнула:
– Как же хорошо было без тебя. О господи, началось… – она села на кровать, закинула ноги в тапки и улыбнулась. Таньке нравилась Лялька, ее неуклюжесть, ее еще детская суетность, напрасное беспокойство и даже наивность. «К третьему курсу пройдет», – всегда заключала она.
У Олега все было неплохо. Немного помотал нервы этот Маэстро, повысив ежемесячную плату за «крышу», но все равно нормально. Олег Ляльку не забывал, а, наоборот, все искал момент и предлог, чтобы с ней встретиться, но в Бердск Лялька приезжала на день-два и обратно – в Новосиб. Они ни разу не пересеклись.
Шура пришла с дежурства. Ноги гудели, глаза не видели. Привезли в ночь двух тяжелых с ДТП, пришлось повозиться. Она приняла душ, зашторила окна и зарылась в разобранный диван. Усталая улыбка блуждала на лице, Шура закрыла глаза и провалилась. Ее разбудил настойчивый звонок в дверь. Она секунду-другую соображала, затем, глянув на часы, поняла, что день давно в разгаре, и могло занести и соседку, и еще кого-то. Накинув старенький халатик, она качающейся походкой побрела к двери. На пороге стоял Олег и держал в руке большой круглый торт.
– Здрасьте! – сказал, откашлявшись, – а Ляля дома?
Шура не могла вспомнить, где она его видела.
– Лялечка учится в Новосибирске, живет в общежитии, домой приезжает на денек-другой. А вы кто?
– Я – Олег.
– Аааааа… Вспомнила! – и Шура улыбнулась.
– А дайте адрес, пожалуйста.
– Так вы ж председатель жюри «А ну-ка, девушки!», что ж адрес не знаете?
Олег смутился.
– Это вам, – он протянул торт и легко сбежал по ступенькам. – Я еще приду и не раз! – обернувшись, выкрикнул он.
– Дааа, знаем таких… – тихо под нос пробурчала Шура, посмотрела на торт и подумала, кому звонить и звать на помощь.
Олег сел