возможно. Только я тебя никуда не отпущу. Как можно поступить так с невесть откуда свалившейся на тебя добычей? Нет, куколка, из когтей я тебя теперь уже не выпущу.
Глава 4. Ученица зверя
– Я решил, что с тобой делать, – деловито сообщил мне оборотень, врываясь в отведённые для меня комнаты спозаранку.
Рывком меня подняли с постели и снова всей кожей я ощутила идущий от его тела нечеловеческий жар.
– Иди за мной.
– Но я не одета…
– Ерунда! –нетерпеливо отмахнулся он.
Длинный коридор вывел в тёмную, окруженную белыми колоннами, лишёнными орнамента, залу. В центре, на круглом постаменте, похожем на алтарь, возвышался удивительный ансамбль: белоснежная женская фигура и обнимающий её уродливый великан с лицом, напоминающим причудливую смесь кабана, медведя и химеры.
– Кто это? – спросила я.
– Это? Хантр-Руам, демон боли и запретных страстей, укрощенный рукой Литуэлли, царицы ночи.
– Вы поклоняетесь им?
– К Хантр-Руаму в клане Черных Пантер обращаются перед боем. Во славу его, с именем его, тысячи племен обнажали оружие, стремясь напоить клинок кровью. Летописи клана, в котором я родился, повествуют о великих победах, одержанных в его честь и во славу его имени. О поражениях, правда, скромно умалчивают, хотя и их случалось не меньше. В переводе на твой язык Хантр-Руам буквально означает – Пожиратель Плоти.
– А кто такая Литуэлль?
– Ты никогда не слышала легенд о Хозяйке Бездны, сотканной из того же пламени, что и Слепой Ткач? – удивился Миарон. – Они в широком ходу и у людей.
– Если и слышала, так забыла теперь, – со вздохом откликнулась я.
– Согласно древним поверьям и старинным пророчествам, Литуэлль хранит рубежи между нашим миром и мирами Бездны, подчиняя себе почти все кошмарные порождения, сотворённые её братом. Когда демоница воплотится в наш мир, Врата останутся без охраны, оковы рухнут и наступит Час Часов, Последний День. Стандартная формула конца времён: мир рухнет, спасутся лишь праведники, на всех остальных ляжет жестокая, неотвратимая кара – и бла-бла-бла. У всякого народа есть подобные страшные сказочки на сон грядущий. В них справедливость, пусть и жестокая, рано или поздно торжествует. Должны же несчастные получать удовлетворение за то, что прозябают, в то время как другие живут на полную катушку?
– Ты всему этому веришь?
– Скульптура стоит здесь не символом веры, Красный Цветок. Она олицетворяет как умение отпускать свои дурные стороны, своего зверя, так и умение брать его под контроль, укрощать, сажать на поводок, совсем как Литуэлль держит подчинённого ей Хантр-Руама. Человек без тёмной половины пресен. Человек, растворившийся в гневе страшен, но скучен, ибо примитивен и груб, а не знающий гнева – ущербен. Подчинённой похоти и страстям жалок и мерзок, не ведающий их – бесчеловечен. В любом, самом страшном мраке должен оставаться луч света, как и в любом, самом ярком свете – дрожать островок тьмы. У богов два начала пребывают в равновесии, потому они и боги. Что касается всех остальных – слабых ли, сильных