является ли грибок опасным, но по его голове было видно, что учился он уже очень давно: энциклопедий лет тридцать как не открывал. Он задумчиво поскоблил стену кончиком авторучки и ею же выписал предписание. Было принято решение душевые и санузлы на время ремонта закрыть, а в июне сколотить временную помывочную на территории.
Приехал грузовик и сбросил кучу старых почерневших досок. Поговаривали, что на ремонт выделили приличную сумму денег, но директриса, как всегда, распорядилась ими по-своему, заказав вместо новых пиломатериалов доски со старого забора. Рабочие торопились и душевую сколотили наспех: стенки вышли кривыми, горбыль[10] был разномерный, то тут, то там были мелкие щели, которые никто и не думал заделывать.
Заусенец в свободное время частенько прятался в дальней части сада, рассматривая кусты, на которых прошлым летом поспели жёсткие белые ягоды, называемые волчьими. Есть их было нельзя, зато срывать и трескать, давя ногами на асфальте, можно было столь же долго, как лопать целлофан с пупырышками. В кустах можно было и поджидать «врага», играя в войнушку, разрядить в него десяток белых патронов.
Сегодня выпал банный день, им выдали трусы и майку на смену, и он ждал команды, когда их поведут в душ. Идти туда совсем не хотелось, так как раздеваться при других всегда было неприятно и страшно, да и смотреть на другие обнажённые тела было как-то нехорошо. Он не понимал, почему так происходит, но чувствовал, что, снимая одежду, становится совсем беззащитным, побаивался в такие моменты и воспитателей, и других мальчишек, которые грубо шутили, могли ударить или сделать больно или как-то особо унизить.
В такие минуты он старался держаться в сторонке, быстро раздевался, мылился, ополаскивался и вытирался, чтоб быстрее одеться вновь и не быть смешным и уязвимым. Он хорошо помнил, как кто-то из ребят подшутил над ним, и его затолкали под душ, из которого шёл крутой кипяток. Было дико больно, кожа на спине пошла волдырями, он две недели пролежал в изоляторе, но самое противное было вспоминать, как зло смеялись ребята и какими при этом становились их глаза – мёртвыми, как у отрезанных рыбьих голов в кошачьей миске на кухне.
До помывки оставалось свободное время, так как первыми мылись девочки. Была середина июня, стояла солнечная погода, Заусенец сидел на земле, отогретой лучами. Он не заметил, как кусты раздвинулись, и из-за них вылез Багор, противный и очень крепкий парень, старше на два года, и стал бесшумно делать ему знаки. Лицо Багра было старым и выцветшим. Его мать алкоголичка изредка наведывалась в детдом, скандалила и требовала вернуть ей сына, но директриса выпроваживала её прочь, грозилась звонить в «опеку» и кричала ей, что она не получит никакого пособия. Что означало «опека», он не понимал, – единственное, что он понимал, что от неё зависит его судьба.
Багор рос жестоким и злым, набравшись опыта на районе, где он промышлял грабежами вместе с дагестанцем Ахметом. Именно от Ахмета у него пошли кавказские привычки и кавказское