ал эти места с сентября по июнь. Добавлю еще, что стипендию наши интернациональные братья получали все и всегда. По 90 рубликов в месяц, не считая оплаты проезда и суточных каждый год. А нам, своим, отваливали аж по 28 р. Да и то, если сдашь сессию без троек.
А Гарик- наш хозяин- всё бушевал, клял советскую власть и кричал, что наши «поцы»(в Одессе это слово, переводимое с идиш на латынь как пенис, даже не считалось ругательным и могло мелькать, например, в диалоге трудовика с физруком в присутствии учеников начальных классов)…Наши ПОЦЫ как всегда отстают…возмущался Гарик. Да если б я мог…да если б у меня было…
Гарик называл нас коммунистами не потому что мы состояли в КПСС. Да, мы были комсомольцами, но главная причина клеймения состояла в нашем нежелании, или скорее лени, поносить Советскую власть. Сам он крыл ее с завидной регулярностью, ничего не боясь и никого не стесняясь. Во власти он видел главное препятствие своему экономическому и духовному процветанию.
Был он довольно колоритной личностью. Не смотря на инвалидность-у него были маленькие неработающие ноги – результат детского полиомиелита, он был полон энергии и грандиозных замыслов. Передвигался на костылях, в основном усилием рук, подволакивая вслед за телом ноги. Голова с резко выдвинутой вперед верхней челюстью, с торчащими, обычно не прикрытыми крупными, желтыми от курева, верхними зубами, резко очерченными скулами, густыми черными с проседью кудрями производила впечатление своеобразной, с долей уродинки, красоты и силы. Происхождения он был пестрого, что для Одессы вполне обычно. Там было много от отца немца. От матери он унаследовал кровь греческую с примесью румынской. А если вспомнить, что женат он был на Людмиле-полуцыганке полурусской, то определить национальность их общей дочери трехлетней Светки мы и не пытались. Отвращение к правящему слою рабочих и крестьян ему добавляло и то, что его дед по материнской линии был купцом первой гильдии, имел высокие награды от царя – батюшки и жил в огромном особняке на Пушкинской, где в описываемый период с комфортом располагался Музей Западного и Восточного Искусства.
Гены деда-купца особенно не давали покоя их обладателю, толкая на предприятия, на грани аферы с периодическими коммерческими взлетами и падениями.
Биография Гарика включала в себя и несколько лет колонии для малолетних и определенный период вполне взрослой тюрьмы. Да и понятно, что с пылкой душой предпринимателя-авантюриста избежать знакомства с этими заведениями в советское время было непросто.
Кроме дохода от крохотной пенсии по инвалидности и наших скромных вложений в его семейный бюджет он пробавлялся чисткой обуви, на право заниматься которой имел законный патент от презираемых властей.
Были у него еще более-менее постоянные виды «бизнеса», как-то разведение собак (с нами в квартире жили две суки-боксерша Нора и терьериха Гейша), хранение вещичек, иногда забрасываемых его друзьями по не столь отдаленным местам «до реализации» или до выхода…на пару тройку лет. Квартира была населена живностью и не приносящей явного дохода. Рыбки в аквариуме, канарейка в клетке, старая кошка и неизвестно откуда взявшийся уж… В подполе на кухне, где проходили трубы отопления, сидело полдюжины кур несушек. Кошка с ужом не ладили и часто громко шипели друг на друга. Когда к шипению добавлялся шум свары подключались обе собаки, вовсю свистел кенар, кудахтали в подполе куры, заливалась от восторга Светка, ругалась ее мать и всё накрывал хриплый мат Гарика…Прекрасная обстановка для занятий. Да кто в 18 лет обращает внимание на такие пустяки!
Не взирая на наши протесты и позднее время, Гарик уже присевший на уголок кровати, размышлял вслух.…Да если бы мне дали винтовку, обеспечили семью после моего расстрела, я б его, лысого гада ей богу бы убил. И не задумался. И был бы героем!!! Он сидел и бормотал, а мы, утратив последние остатки сна с возрастающим интересом слушали его откровения.
Вообще-то поговорить он был мастер. Знал уйму анекдотов. Пересыпал свою речь колоритными одесскими прибаутками и легким матерком, к месту. Да и случаи из жизни его были поучительными, забавными и порой неожиданными. Помню, он со злостью и досадой стал ругать способ вывоза мусора из дворов, когда пару раз в неделю приезжала мусорка, шофер звонил в колокольчик, как в школе на последнем звонке, и из всех квартир вываливали радостные жильцы с ведрами полными накопившихся отходов. Наше недоумение по поводу его критики он прояснил рассказом из недалекого прошлого.
Мы с Вовкой Буцыком со Слободки – неспеша начал Гарик – купили у одного старого еврея секретный рецепт состава липучки, для борьбы с мухами. Заплатили ему аж 200 рублей, огромную сумму. Зато его липкая бумага была лучшей в Одессе и шла нарасхват! Мы сидели ночь у меня в полуподвале на Дерибасовской 1 и валиком, что накатывают фотки на глянцеватель, наносили на тетрадный лист этот состав. Там была патока, немного муки, клей, и пара секретных добавок…А что стоили тетрадки!? Копейки…На покрытый этим «сиропом» лист мы клали другой лист без «сиропа» так чтобы липучка была внутри. Так вот эти два листа люди на следующий день у нас брали по рублю, и таки были счастливы.
Вот и смотри-сколько накатаем ночью листиков, столько рублей на следующий день