свою жертву, мог подстерегать меня где угодно, затаившись во мраке нескончаемого муравейника. Незримое присутствие этого создания внушало животный первозданный страх. Сердце уходило в пятки, когда присев за небольшое укрытие (какой-то запечатанный контейнер), я судорожно бросился к «прошитому» гаджету, в котором задумал открыть карту данной станции. Стараясь отыскать себя в лабиринте жилого блока, сфокусировавшись на выделяющейся комнате ведущего инженера, я нашел путь (он оказался единственным), который бы привел меня в пункт моего назначения – станцию девять. И ловко выглянув и осмотревшись по сторонам, двинулся в необходимом направлении, стараясь вложить в каждый свой шаг как можно больше уверенности, не позволяя ужасу завладеть мной окончательно. Я пытался двигаться тихо, прокрасться к последующим дверям, не наживая при этом себе очередных неприятностей, пока не услышал за очередным поворотом металлический гулкий треск. Я был на чужом поле, не имея никакого преимущества перед яростным хищником. Это поле, вдоволь изведанное моим оппонентом, целиком и полностью принадлежало лишь ему. Он жаждал реванша, жаждал мою плоть.
Когда я покинул комнату доктора Вудстока, я тешил себя надеждой, что Анна ошибается в присутствии моего недоброжелателя поблизости. Механические двери могли дать сбой? Но когда за очередным поворотом послышался знакомый мне скрежет металла, тяжелый перебор его конечностей, то, начав молиться всем Богам, что только помнил, поспешил последовать дальше, стараясь не наткнуться на разъяренное существо. Не постыжусь рассказать своему читателю, что мой страх перед Рейджем был намного реальнее многих вещей, окружающий меня с первой минуты моего пробуждения. Тень его присутствия, мысль о нашем возможном столкновении щекотала мои нервы, точно перышко невинную детскую лодыжку.
Уж слишком задержавшись в жилом блоке, распутывая клубок потаенных загадок, я торопился покинуть его. Любознательность – большая оплошность, которая могла подвести меня к краю пропасти: встречи с Рейджом. Зачастую именно любопытство – ключевой фактор всех бед. Как дети не слушаясь наставления старших, обязательно увязнут в беде, так и я, увлекаясь едва ощутимыми следами цивилизации, стараясь вновь окунуться в благовонья каменных джунглей, был на границе с настоящей катастрофой. Направляясь к широкой железной двери, однотипным массивным воротам, которые разделяли сектора военно-научного комплекса «Глезе», я понимал: невообразимый коктейль эмоций захлестывал меня с головой. Размышляя о скоропостижной встрече с хищником, во мне воцарился настоящий хаос. Так же сгущали краски, точно капли едкой смолы, и мысли о семье. Я не мог оставить их одних. С какой-то стороны они были и будут смыслом существования, созидания этого мира. Я и не скрываю от своего читателя, что постоянно думал о ней.
Временами мысли были неподвластны моей воле. В чертогах своего разума я мог лицезреть свою семью, отрывки памяти о которой