отварные макароны с мясным фаршем? – спросил он.
– А ты разве никогда не ел?
– Нет, еще не пробовал. Но слышал, что должно быть очень вкусно.
– Ты меня удивляешь: это блюдо в меню любой послевоенной чайной или кафе.
– Я знаю. Но не довелось как-то брать.
– Жаль.
– Это еще почему, Олюсенька?
– Не с чем будет сравнить, не сможешь сказать, где вкуснее, – у меня или в столовке.
– Не огорчайся, милая, – он подошел к ней сзади и крепко прижал к себе. – Я и так знаю, что у тебя будет намного отменнее, потому что приготовлено твоими ручками, – он чмокнул ее в шею и, отойдя, сел на табуретку, придвинутую к столу.
Она задрожала. Ее всегда и сразу бросало в дрожь, а ноги от сладкой истомы подкашивались, когда он к ней прикасался, – губами, телом или руками. Он ел, а она, сидя напротив, с удовольствием наблюдала, как он это делает. Она видела, что макароны по-флотски ему действительно понравились.
– Вася, – обратилась она к нему, но тот почему-то, очевидно, увлекшись едой, не прореагировал.
– Вася, – вновь повторила она.
– А? Что? Ты ко мне?
– К кому же еще-то? Кроме тебя, здесь, кажется, никого больше нет.
– Извини, Олюсенька, задумался.
– Странно, но я не первый раз замечаю, что ты как-то не совсем привычно реагируешь на свое имя – так, как будто оно и не твое. А, вообще, тебя на самом деле Васей зовут? Не обманываешь? Не издеваешься надо мной? Не лапшу ли на уши доверившейся тебе женщине навешиваешь, а?
– Что ты, Олюсенька, как можно?! Не бери себе в голову разные глупости. Я – мужик серьезный и на подобное не пойду, – заметив на себе ее недоверчивый взгляд, спросил. – Не веришь? Можешь паспорт посмотреть. Значит, не доверяешь? Даже обидно.
– У нас говорят: доверяй, но проверяй. Дай-ка, милый, я в паспорт твой (на всякий пожарный) гляну. Сдается, что вовсе и не Вася ты. Да и в смысле твоего нынешнего семейного положения не грех проверить наличие соответствующего штампа.
Он встал, вышел из кухни и тотчас же вернулся с паспортом в руке.
– Вот, смотри, если тебе так интересно, – он сердито бросил перед ней документ.
Она, не смущаясь, взяла, раскрыла и прочитала вслух:
– Томилин Василий Митрофанович… А и верно, – она встала, подошла к нему и, обвив шею, легонько прикоснулась губами к его шершавой щеке. – Знаешь, что бы я с тобой сделала, если бы обнаружила неправду?
– Убедилась?
– Да.
– Тогда – верни мне паспорт, – он потянулся за документом, но Ольга отдернула свою руку.
– Нет уж… Надо взглянуть и на штамп.
Он стал ее поддразнивать.
– Отдай, а? Ну, пожалуйста? Ну, почему ты мне не веришь?
– А почему ты вдруг заартачился? Почему не хочешь, чтобы я взглянула на соответствующую страницу? Испугался, да? Не боись, бить не буду. Я только вышарю тебя за дверь. Но это