кулачками. – Отдай! Они всех нас убьют!
Один из бандитов стремительно подлетел к женщине, оторвал ее от девушки, с силой толкнул и короткой очередью прошил тучное тело наискосок, от макушки до левого бедра. Брызги крови разлетелись в стороны, часть попала Олимпии прямо на лицо, та не успела зажмуриться, и тошнота, которую до сих пор еще как-то удавалось сдерживать, наконец победила. Лиму вырвало прямо на пол рядом с телом погибшей коллеги. В кабинете поднялся вой и крик. Кто-то плакал. Кого-то, как только что Лиму, вырвало. Мужчины, как могли, пытались утешить и успокоить коллег, но по их позеленевшим лицам видно было, что они к подобным зрелищам тоже не привыкли.
— А ну умолкните! — рявкнул русоволосый бандит. — Иначе кто-то из вас будет следующим.
Это помогло, хоть и ненадолго. Шум и плач стал тише.
«Самад! — снова позвала Лима. — Ты видишь?»
«Я вижу, — после очень долгой паузы прогудел теплый бас. — Вижу, милая. Прости меня. И спасибо, что не выдала».
«Самад! Они убили ее!»
«Держись, прошу тебя! Виктор с коллегами уже едут».
«Самад, я…»
«Мы поговорим потом. Только выживи. Слышишь, Лима? Любой ценой, но выживи! Если надо, сама убивай, но вернись ко мне живой!»
— Так что, моя дорогая? Ты все еще будешь говорить, что ничего не знаешь и ни при чем? – издеваясь, проговорил бандит.
Лима только головой помотала, на другое сил у нее не было. Она не могла отвести взгляд от мертвого тела Любови Семеновны, ужасное зрелище необъяснимым образом привлекало ее, не отпускало. И до конца никак не верилось в то, что эта жизнерадостная, общительная, добрая женщина, не бывшая, впрочем, идеальной, как и любой из живущих людей, больше не выпьет с ней чашечку чая на перерыве, не отчитает ее за то, что она опять курит, не поинтересуется осторожно, как у нее дела на личном фронте. Даже безобразная выходка, ставшая причиной гибели женщины, не портила хороших воспоминаний о ней. И если бы Лима не впуталась в эту историю, Любовь Семеновна была бы сейчас жива. Как перенесут эту утрату ее дети, сын и дочь, уже взрослые, но все еще такие молодые, всего на пару-тройку лет младше самой Лимы? Как теперь смотреть им в глаза?
Бандит снова злился, его настроение опять поменялось. Коллеги роптали, плакали, тихо шептались, глядя на Олимпию, и показывали на нее пальцем.
— Отдайте им то, что они хотят, – повысил голос Владимир Валерьевич, его эхом поддержал Антон Никитич.
– Да нет у меня ничего, — обессиленно пробормотала девушка. – Оставьте меня в покое. Где мне взять то, чего у меня нет и никогда не было?
По ее лицу текли слезы страха и слабости, она не удерживала их. В голове уже рисовались страшные картины того, что еще эти отморозки могут придумать, чтобы она сдала им Самада.
– Слушай, дура, – рявкнул бандит, – мы же все равно тебя уломаем, ты же понимаешь. Е�