главное – торговля. Деньги, потраченные на мост, размножатся и вернуться ко мне, но их будет больше чем я дал. Ещё, Рот не пошёл с вами?
– Рот сказал, что станет ждать всех нас там, где мост.
– Всё же решил идти… хорошо. До заката успеем, пойдём. Гор, надеюсь, ты не потерял то, что пропустит нас.
– Это со мной.
Свернув с большака, что проездили этим летом телеги с товарами и материалами для строительства, мы углубились в лес. Ещё весной тут не было даже тропы, теперь же речной камень устилал неширокую дорогу, а через ручьи лежали мостки из распиленных вдоль брёвен.
– Вот, это делали мы. Две телеги тут не разъедутся, но ничего, позже путь расширят, – Свобода был явно доволен, ведь он участвовал в создании чего-то, что изменит многое.
Краснеющее солнце освещало жёлто-зелёную шапку леса. Цокот копыт лошади Юри убегал в лес, что поредел за лето, пока строили мост. Шум реки близко, с каждым шагом всё больше тянет водой.
Примерно в сотне шагов от реки, монахи, человек двадцать, отдыхали у стен недостроенного бревенчатого дома. Кроме дома, были вкопаны столбы и под другие постройки.
– Тут будет конюшня, ночлежка и харчевня для путников, – объяснил дед. – Надо бы и в родных землях так сделать. Думаю, путешественников теперь будет больше.
– Как бы всё это не привело к войне, – слова Юри были мрачными. – Открыт путь к новым землям. Люди диких земель плохо вооружены, так что им не надо бы зазывать гостей, пока.
– Наверное, поэтому Урумар и остался, – согласился Ратибор.
– Сейчас открыт путь до крепости, и дикие земли никому не интересны, – успокоил дед. – Вот, пришли.
Деревянный мост, чьи доски были ещё светлыми и пахли масляной пропиткой, твёрдо лежал под ногами и не скрипел от шагов. Такой мост мог выдержать коня и телегу, нагруженную камнями.
Вдруг рассказ деда стих в моих ушах, остался только шум быстрой реки. На противоположном берегу, в стороне от дороги, в тени чащи, стоял Рот. На голове его крепко сидела маска, та, что он нашёл в брошенном доме. Хоть я вижу её уже не первый раз, её взор не перестал пугать меня. Одеяния Рота были тихими, ни звона кольчуги при ходьбе, ни бряцания пряжек, не стука железа. Всё те же тёмные одежды, что я, Тио и Боромир носили летними ночами, выходя на «охоту», Рот не сменил их, лишь накинул сверху плащ из волчьей шкуры да охотничью сумку повесил на плечо.
Он снял маску и поднял руку в приветственном жесте, но его бледное сухое лицо не выражало радости встречи, оно не выражало ничего.
– Приветствую, братство.
– Не зови нас так, – потребовал я.
– Но вы получили, что хотели. Зачем ты злишься?
– Не будем говорить об этом.
– Я не знаю точно, о чём вы говорите, но догадываюсь, – дед говорил негромко. – Повешенные на площади, воры, что прокрались в Дом древности… мы не будем об этом говорить. Идём быстрее, до заката придём к старухе Нэа, эту дорогу мы проложили в её деревню.
Я