пауза.
– Так мы сможем поговорить на свежем воздухе? – повторил свой вопрос Лев.
– А? О! Да! Да, конечно, – суетливо заговорил Борисов. – Если нужно… как скажете.
Он поспешно прошел к двери и следом за Гуровым вышел в коридор.
Глава 4
– А что случилось? – немного придя в себя, с любопытством и тревогой спросил Борисов. – Это касается меня? Я что-то нарушил? Кажется, я…
– Нет, не волнуйтесь. Меня интересует один из ваших студентов. Речь о Константине Соловьеве.
– Костя? Так я и знал! Вот просто предчувствие какое-то было, что что-то случится. Что с ним? Что вообще произошло? Он что-то натворил? Совершил что-то противозаконное? Он уже который день не появляется на занятиях. Я начинаю не на шутку беспокоиться.
«Да что ты говоришь?! – мысленно усмехнулся Лев. – И всего-то ничего, почти неделю парня нет в институте, а ты уже „начинаешь“ беспокоиться. Нет, что ни говори, а Элеонора Юрьевна сориентировалась гораздо оперативнее. Вот что значит, у человека личный интерес».
Тем не менее именно это отсутствие личного интереса делало Геннадия Борисова своего рода «независимым свидетелем» и давало надежду на то, что от него можно будет получить объективную информацию.
– А почему вы решили, что что-то должно случиться? – ухватившись за нужное слово, спросил Гуров. – Чем были вызваны ваши предчувствия?
– Как вам сказать? – задумчиво произнес Борисов. – В последнее время Костя был какой-то нервный, рассеянный, вялый. И в то же время раздражительный. Однажды встретил его в коридоре, идет, еле ноги передвигает, буквально спит на ходу. А когда кто-то из ребят обратился к нему с каким-то пустяковым вопросом, он так налетел на него, будто его в самый ответственный момент оторвали от самого главного дела всей жизни. А парень всего лишь спросил, в какой аудитории следующая пара. Согласитесь, реакция довольно неадекватная.
– Да, действительно, – согласился Лев. – А раньше за Костей подобного не замечалось?
– Как вам сказать? Вообще-то он мальчик довольно импульсивный, что есть, то есть. Но эти всплески проявлялись большей частью в сфере, так сказать, научной. Он мог, например, завопить на всю аудиторию: «Эврика!», если пришла удачная идея. Ну, и прочее в таком духе. На это не обращали особого внимания. У нас принципы достаточно демократичные, мы не цепляемся к пустякам. Ну, обрадовался человек, захотел выплеснуть эмоции, бывает. Каждый по-разному реагирует, у каждого свой темперамент. Главное, что в данном случае эти проявления обоснованы. Понятен мотив. А здесь… Просто так, ни с того ни с сего наброситься на человека… Странно. По меньшей мере, странно.
– Значит, вы заметили, что в последнее время Константин нервничал. А о причинах такого настроения не пытались его расспрашивать?
– Как вам сказать? Их расспрашивать-то больно не разбежишься. Знаете, какая сейчас молодежь. Каждый сам себе господин, каждый сам все знает, сам во всем разбирается. Делиться чем-то, даже проблемами, они сейчас не склонны. С какой стати? Я ведь не его мама.
– Так