слайд-висла и звонком колокольчика.)
Во второй сцене Робин в бабочке и круглых очках а-ля Джон Леннон, с зачесанными назад волосами играет роль адвоката в зале суда, допрашивающего пышногрудую даму с глубоким декольте. Он начинает спокойным голосом, который постепенно становится все громче по мере прохождения допроса. Наконец он ее спрашивает: «Правда ли, миссис Фрисби, что прошлым летом в ночь на 14 июля у вас были сексуальные отношения с рыжеволосым карликом во время грозы, когда вы обнаженная ехали в коляске мотоцикла Кавасаки, совершая неестественный акт с польским сантехником на скорости шестьдесят миль в час вверх по памятнику Вашингтону? Это правда, миссис Фрисби? Правда?»
Робин произнес заключительную фразу намного более искусно, чем оно того требовало, а свидетельница взглянула на него и спросила: «Можете еще раз повторить дату?» (В этот момент Робин смотрит прямо в камеру, а труба издает грустный звук.) Его краткие сценки в фильме не стоили той энергии, что он вложил в них, и если Робин и думал, что они безвредны, позже он пожалеет об этом.
Робин продолжил играть маленькие роли, многие из которых были такие же эфемерные, но не такие непристойные. На его стендап-выступления обратил внимание Джордж Шлэттер, старый телевизионный продюсер, который помог создать «Хохмы Роуэна и Мартина» – своеобразное межкультурное комедийное шоу об эпохе Вьетнамской войны. Шлэттер вспоминал выступление, увиденное им в маленьком клубе в Санта-Монике, где босоногий Робин с длинными волосами и бородой, в соломенной шляпе повесил свой микрофон над зрителями и сказал: «Я ловлю говнюков». Тогда-то Шлэттер сказал: «Я был обезоружен этим молодым человеком и объяснил ему, что если он приведет себя в порядок, то у меня для него есть работа».
Когда через несколько дней они вновь встретились в офисе Шлэттера, Робин был одет в аккуратный костюм и пострижен. «Я пришел, босс», – объявил он. Шлэттер поразился тому, каким одновременно грубым и культурным может быть Робин. «Я поинтересовался, откуда у него это. Он знал драму. Он знал Шекспира. Но он знал и улицу. Просто нереально, что столько знаний, таланта, профессионализма и способностей помещалось в этом маленьком человечке».
Для Робина Шлэттер задумал роль в новой версии «Хохмы», где команда исполнителей и периодически меняющихся звездных гостей участвовала бы в комедийных сценках в стиле скоростной стрельбы. В команде из тринадцати комиков-новичков (в том числе двух марионеток) Робин провел часть лета 1977 года в студии MGM рядом с Калвер-Сити, записывая за это время более тридцати эпизодов в день на сцене, похожей на пережитки прошлого века за счет рисунка в горошек и психоделических орнаментов. Новая версия представляла собой несуразное сочетание старомодных мизансцен и нокдаунов («Тебе не кажется, что скоро платное телевидение станет популярным?» «Я не буду смотреть телевизор, сколько бы мне за это не платили») с попытками отразить актуальные злободневные темы. В одной из сцен артисты спели двусмысленный