являвшийся военным руководителем «Манхэттенского проекта», вернулся от окна.
Несколькими днями ранее был подготовлен аналитический доклад, составленный Эриком Джетто, главным специалистом по металлургии, работавшим в Лос-Ала-мосской лаборатории. Согласно его неутешительным выводам количества наработки оружейного урана было недостаточно для создания атомной бомбы к лету 1945 года.
– Как такое могло произойти?! – встревожено спросил Гровс. – В чем причина? Недостаточно финансирования, персонала, сырья?
Принесли кофе и чай, небольшие тосты с мармеладом в вазочке.
– Ошибка в первоначальных оценках необходимого количества оружейного урана для одной бомбы, – ответил Оппнгеймер. – Сейчас у нас есть более точные расчёты критической массы боезаряда. К тому же Энрико Ферми102 только в декабре 1942 года смог запустить реактор для наработки плутония.
Разработка ядерного оружия в США шла по двум направлениям – создание урановой и плутониевой бомб. Для последней, в силу технических особенностей, было необходимо меньше расщепляющего материала, но с созданием нужных детонаторов возникли сложности. Уже существующие действовали слишком медленно для одновременного обжатия плутониевого ядра в течение очень короткого промежутка времени, что было очень важно для запуска цепной реакции ядерного деления.
– Необходимо активизировать работы по плутониевой бомбе, – подумав, сказал Оппенгеймер. – Из одного килограмма урана-238 на реакторе получается один килограмм плутония-239. Но из одного килограмма плутония можно сделать больше бомб, чем из одного килограмма урана. Главная проблема в создании детонаторов.
Германия
земля Северный Рейн-Вестфалия
Флото
апрель 1995 года
На очередном занятии в школе у Ойгена Ленеманна к группе, изучающих русский язык, присоединился Манфред Остхоф, пожилой господин, немного хромавший и опиравшийся на трость при ходьбе.
Застольная беседа в македонском ресторане после урока незаметно перешла на тему о секретных военных технологиях в Третьем рейхе. И Манфред, державшийся до этого немного стесненно, поведал присутствующим весьма странную историю.
– До Второй мировой войны я жил в Нижней Силезии, где учился в университете города Бреслау, – начал рассказывать Остхоф. – Изучал минералологию и географию. На кафедре геологии нам читал лекции профессор Конрад Альтманн. Он же проводил с нами и полевые занятия. Это был человек большой эрудиции, научного кругозора, прекрасно разбиравшийся и в смежных дисциплинах – гидрологии, спелеологии, геоботанике, увлекавшийся альпинизмом. Своим энтузиазмом он заразил всех своих студентов и был непререкаемым авторитетом, личным примером для всех нас.
Когда началась война, я оставил учебу по семейным обстоятельствам и переехал жить в город Штрелен, где помогал своему отцу, работавшему ветеринаром и дрессировщиком собак. Я с детства любил животных и у меня получалось находить с ними общий язык. По