впервые услышал это слово германец, что-то было зловещее в этом слове. Всё было у них так хорошо, люди жили, веселились, даже кино им привозили на большие праздники, а тут появляется этот германец и люди все в горе ходят. Нехорошие люди эти германцы, решил Петя.
– По машинам! – прозвучала команда военного мужчины, и колхозники стали садится в машину, а женщины тут вообще заголосили немилосердно. Заголосили так, что Пети даже страшно стало, и он даже заплакал, хотя не мог понять почему.
Мужчины уехали, и жизнь в селе преобразилась – больше не слышно песен, люди не смеялись, а ходили с тревогой на лице и спрашивали тихо: "Как там? Не пишет? А что по радио передают? Снова отступили",
Потом началось, что-то непонятное. Люди стали грузить свое имущество на возы, на тачки, к которым привязывали: коров, коз, телок – и уезжали из села.
И к ним приходил председатель сельсовета, долго говорил о чем-то с мамой, убеждал, но мама не соглашалась:
– Ну, куда я поеду с двумя малыми детьми, Иван Степанович?
– Но, как, же ты здесь останешься, Оксана? Ведь фашисты идут, ты же слышала, что они делают там, на оккупированных территориях?
– Что буде, то и будет.
Так село частично опустело, но это даже было на руку Пете, ибо можно спокойно ходить в садок бабы Дарьи, где росли яблоки, груши. Он рвал фрукты и приносил маме, а она даже за это не ругала, а наоборот нарезала яблоки, груши, сливы и сушила их впрок в печи. Еще с мамой ходили в колхозное поле, набирали в мешки с поля сахарную свеклу и приносили домой.
Потом до села стал долетать звук артиллерийской канонады и через село потянулись наши солдаты: уставшие, в пыли. Раненных везли на повозках, они кричали, некоторые плакали, просили о помощи , но никто на помощь им не шел. Зрелище было неприятное, сердце мальчика сжималось от непонятной тревоги и тоски. Женщины бегали между солдат, заглядывали им в лицо солдат и спрашивали, не видели там Степана Черного или Василия Близнюка, или Прокопенко Александра. Но никто никого не видел, и женщины с тяжелым сердцем отходили в сторону, провожая солдат грустным взглядом. Последними ехали на повозке группа солдат, которые пели песню про ямщика, замерзающего в степи.
А утром следующего дна в село въехали в село солдаты в чужой форме. Их было много, и они все были с транспортом: кто на машине, кто на велосипеде, кто мотоцикле.
Они разговаривали на непонятном языке и по– хозяйски расположились в селе. Пете не понравились такие гости, он даже боялся показаться им на глаза, и не выходил из дома, но они сами пришли к ним в хату. Два здоровых немца зашли к ним в хату, а вместе с ним дядя Коля, который жил с ними по-соседски.
– Оксана, эти солдаты будут у тебя на постое. Будешь, им есть готовить, стирать их обмундирование.
– С чего я буду готовить им, если нам самим нечего есть? – взмолилась мама.
– Тебе завезут продукты, но не вздумай ничего воровать – они этого не любят, могут даже расстрелять за это.
Так в их хате появились двое непрошеных гостей.
Правда, со временем, к ним подселили еще несколько