связями.
Но вот официальная часть закончилась, уже Леночка принесла нам кофе, лишь тогда я достала из сумки газету со злосчастной статьёй.
Мой визави внимательно ознакомился с творением господина Бурталова, лукаво ухмыляясь при этом, хотя я в статье не нашла ни толики юмора.
– Валерия Михайловна, – наконец поднял он на меня глаза, в которых так и плескалось желание расхохотаться. – Всё понимаю и скорблю вместе с вами. В первый раз это всегда тяжело. Дальше будет легче. Не мне вам объяснять, что, обращая внимание на подобные инсинуации, мы лишь портим себе нервы. Живите проще, к чему рефлексировать на то, что мы не можем изменить?
– Но ведь нельзя же такие выпады оставлять безнаказанными?
– Можно, – огорчил меня мой визави, – и даже нужно. Не опускайтесь до уровня этих газетных Мосек, и вам же будет легче.
– Да я и сама вроде бы все это понимаю, – отозвалась я, – но ведь ужасно обидно. Главное же, из-за чего я к вам пришла, в другом. Я уже была у Бурталова сегодня, пыталась выяснить, кто подкинул ему материал для статьи. Однако неудачно. И вот, подумала, может быть, вы сможете подсобить?
– Видите ли, Валерия Михайловна, – поскучнел Константин Эдуардович, – скажу откровенно. У Михаила Александровича и без этой статьи есть целый ряд претензий к вашему обидчику. Но, здесь есть одно большое «НО»! Эта газета является неофициальным рупором Смольного. Кроме того, у Бурталова есть покровители как на уровне губернаторской свиты, так и в Государственной Думе. Поэтому неоднократные переговоры о внесении корректив в судьбу данного индивидуума заканчивались безрезультатно. Более того, Михаилу Александровичу очень прозрачно намекнули, чтобы он уступил в этом вопросе. Как вы понимаете, большая политика требует взаимных уступок. Поэтому нам лишь остается терпеть его укусы. Ведь в конечном итоге, он играет нам на руку. Антиреклама – тоже реклама. Так что, отвечу по-военному. Нет, пулемёта я вам не дам! Выкиньте эту историю из головы, забудьте, как страшный сон. И Черкасов вам скажет тоже самое. А вот и он, лёгок на помине…
Действительно, из приёмной послышались властные раскаты Мишиного голоса, дверь тут же распахнулась, и на пороге возник хозяин «Бастиона» (и не только «Бастиона»).
Где бы Миша ни появлялся, везде он производил ошеломляющее впечатление. В буквальном смысле великан, человек-гора, при росте в два метра семь сантиметров он весил сто шестьдесят килограммов. В довершение к портрету: некрасивый шрам через щеку и весьма жёсткое выражение глаз.
Вот и сейчас его фигура заполнила весь проем. А под боком у него пристроилась незнакомка. Отнюдь не Катя. Катя – это законная Мишина супруга.
Я бы не обратила на девицу внимания, если бы не ее повадки, явно свидетельствовавшие, что у нее на Мишу вполне определённые виды. Яркая эффектная брюнетка лет двадцати пяти, в кожаном брючном костюме. Кто-то в роду у нее наверняка был или из цыган, или из казаков. Если не топ-модель какого-нибудь агентства, то наверняка актриса. Единственное, что её портило – это чересчур загорелая