обернулся на скалящиеся улыбками лица моряков.
– А корабль кто чинить будет?! – рявкнул он. – А ну за работу! Ребенка никогда не видели?
Команду тут же, как ветром сдуло. Послышались приказы боцмана и все дружно принялись за работу.
Фриман взял нежную маленькую ручку девочки, тянущуюся в его сторону. Девочка обеими ручонками ухватилась за его пальцы, рассматривая их с явным интересом. Грубость бывшая доселе, сменилась неким сожалением. Он улыбнулся и произнёс:
– Единственный живой драгоценный груз, – проговорил Бартоломью.
Капитан вздрогнул. Что творилось в его душе, не мог понять даже он сам. Бартоломью давно не видел его таким.
– Она прелестна, – вздохнул Фриман.
В каюту вошла миловидная брюнетка двадцати четырёх лет.
– И что тут? – спросила она.
– Вот, – Фриман отошёл от кроватки.
– О боже, Дин – ты чудовище, – выпалила она.
– Знаю, – ответил он, приняв надменный вид. – Ты единственная женщина на борту и знаешь, как ухаживать за детьми.
– Я? – удивилась она.
– Да. Иначе я вас обеих выброшу за борт.
– Ты – чудовище, – она злобно глянула на него и подошла с улыбкой к девочке. – Какая же она хорошенькая, – она вновь глянула на капитана. – Хорошо, но что дальше ты намерен с ней делать?
– Понятия не имею.
– А как её зовут? – спросила Каролин.
– Не знаю, – пожал плечами Дин Фриман.
– Прежде чем убивать родителей, узнал бы имя, – с отвращением бросила Каролин. – Убийца.
– Кто ты такая, чтобы читать мне проповеди?! – взбесился Фриман и грубо схватил её за руку.
Девочка вновь заплакала. Бартоломью подошёл к кроватке и начал её качать.
Дин опустил руку Каролин, которая бесстрашно смотрела ему в глаза.
– Юна12, – проговорил Акулий Зуб. – Единственная.
– Отлично, – одобрил Фриман. – Вот тебе и имя.
Капитан обернулся и направился к двери.
– Я и Юна будем на борту «Стрелы», – утвердительно проговорила Каролин. – В моей каюте достаточно места.
Капитан задержал шаг и не поворачиваясь ответил:
– Я не против, – Фриман тут же покинул каюту.
Каролин тяжело вздохнула и подошла к кроватке. Девочка мирно спала.
– Иметь детей от этого человека – грех, – тихо сказала она. – Не понимаю, что же происходит? – она глянула на Бартоломью. – Неужели и ты доволен такой жизнью? Ходить по лезвию ножа и каждый раз думать, что следующая вылазка окажется в лучшем случае галерной лавкой, а в худшем – виселицей. Кому он мстит?.. Зачем?..
Каролин ответов на свои вопросы не получила. Акулий Зуб только помялся, пожал плечами, но секретов своего друга выдавать не стал.
– При первом же случае я вернусь домой, во Францию, – утвердительно доложила она. – Лучше быть танцовщицей и певичкой на постоялом дворе, чем видеть, как убивают невинных людей за бочку рома.
– Я