чуть касаясь мускулистых рук под формой охраны Суда – самой престижной формой этого города, и они втроем синхронно зашагали дальше.
Осанка, по мнению смотрящих, выдавала тяжелый проступок человека. Волосы были длиннее, чем раньше, что немного скрывало сутулость. Все переглядывались, выискивая в соседях сочувствие, и вспоминали, как когда-то угощали «преступника» собственной выпечкой по своей человеческой доброте. Воспоминаний было много, и все люди, которые собрались на площади в попытках спрятаться от палящего солнца, пытались отфильтровать неоправданные ожидания и восхищение собственным добрым сердцем. Людям бывает необходимо напомнить о том, кто они на самом деле.
8
Учитель Софи Франкс была одной из тех, кто, сжимаемый толпой, не мог сделать и шагу ни на, ни с площади, погружаясь с каждой минутой в возрастающий гул голосов. Держась во благо безопасности за основание фонарного столба с несколькими поблекшими объявлениями, она чуть вытягивала голову, чтобы увидеть фигуру мальчика, больше не схожего с той детской кличкой, которую когда-то она придумала.
Математика не была его призванием, но являла собой доказательство его силы и целеустремленности. Он хотел сломить ее, как, порою, пытаются познать саму жизнь, считал современной наукой, и делал все возможное, чтобы достичь высокого уровня. И, возможно, все бы получилось, останься он дома.
Софи помнила его 14-летним парнем с глазами, светящимися азартом жизни. Она помнила его неуверенным, дружелюбным, необщительным, шкодливым по своим годам и очень воспитанным, если может быть здесь уместна эта приставка «очень». Он был мальчиком, который мог стать примером многим мужчинам: как разговаривал, как пропускал вперед в класс одноклассниц, светясь всем сердцем от собственного поступка, как рассказывал о семье, как ценил.
К своему стыду, Софи часто задумывалась, почему Лео Соло – не ее сын; она была педагогом и тонким детским психологом, но, все же, хоть и звали их одинаково, ее сын был другим. Коллеги смеялись: «Сапожник без сапог», а Софи скромно улыбалась, не рассказывая, как вечером не застает сына дома, а на пороге школы каждый день счастливо ожидает приветственную улыбку «не ее Лео».
Все переменилось тем утром, когда Надин появилась на пороге школы вместо сына, держа в мокрых руках записку. То утро Софи помнила, как сейчас: как ее собственное сердце взволнованно оборвалось и голос сошел на крик, как она вызвалась отправиться на поиски, не слыша Надин. Забыв про уроки, дом, семью учитель Франкс ездила из города в город, не смотря на уговоры остановиться, и искала того, кто попросил этого не делать. Срывала телефоны, твердя имя.
Софи уволили из школы, когда она саморучно подписала все бумаги, а ее сын взял на себя роль хранителя семьи. Лео Франкс окончил школу со средним баллом, параллельно подрабатывая, каждый вечер готовил ужин по кулинарной книге и встречал уставшую от неудачных поисков Софи, на утро оставляя