насчёт десяти человек? Как насчёт двадцати? Как студенты преуспевают в колледже? Предоставляя ответы, которые хотят услышать их учителя. Хаузеру, который не может выполнить этот эксперимент на обезьянах, и в голову не приходит, что, когда ученикам предоставляется вторая ситуация – спасти одного и пожертвовать десятью? – или третья ситуация – спасти одного и пожертвовать двадцатью? – они поймут о чём речь. Студенты знают, что тесты имеют правильные ответы. Очевидно, учитель в какой-то момент говорит им, что правильный ответ – пожертвовать одним невинным, чтобы спасти многих других. Студенты говорят «учёному» то, что, по их мнению, он хочет услышать. Это ничего не доказывает о всеобщих моральных ценностях.
Рассмотрим эту проблему вагонетки. Индийский брамин – как всегда, без видимой на то причины – оказался рядом с переключателем железнодорожных путей. Он замечает, что на одном пути есть корова. На другом пять неприкасаемых: парии. Коровы священны. Парии нет. Брамин спасёт корову.75 Для него, как и для малагасийских жителей, вопрос не в человеческих ценностях, а в ценности людей. Вопрос в том, как люди оценивают.
Первоначальная проблема вагонетки, которая предшествовала вагонеткам, возможно, была выдвинута философом-анархистом Уильямом Годвином в 1793 году. Он был прагматиком. Предположим, что случился пожар во «дворце» «прославленного архиепископа Фенелона». И можно спасти только одного человека: архиепископа или его горничную.
Конечно, следует отдать предпочтение той жизни, которая будет наиболее благоприятна для общего блага. Спасая жизнь Фенелону, предположим, в тот момент, когда он задумывал проект своего бессмертного Телемака, я должен бы способствовать пользе тысяч людей, которые были избавлены прочтением о нём от каких-то ошибок, пороков и, как следствие, несчастья.76
Почему Годвин – атеист и бывший священник-кальвинист – предпочитает спасти архиепископа? Потому что Фенелон (1651—1715) написал «Приключения Телемака», некогда популярный, но невыносимо унылый дидактический трактат по этике под видом романа. Он послужил одним из образцов для «Эмиля» Руссо.77 Если это сочинение Фенелона и повлияло на мораль, то лишь убавлением наибольшего счастья наибольшего числа людей.
Что бы сделал даос? Он ничего бы не сделал, независимо от того, кто привязан к железнодорожным путям. Безмятежное нестремление есть дао.
Человеческая природа не есть объект для эксперимента. Сам Руссо писал:
Какие будут необходимы опыты, чтобы удалось познать естественного человека? и каковы средства, которые позволят проделать эти опыты в обществе? Далёкий от мысли, что я мог бы взяться за решение этой задачи, я полагаю, что достаточно продумал этот вопрос, чтобы осмелиться ответить уже сейчас: и величайшим философам не зазорно будет руководить этими опытами и могущественнейшим государям их предпринимать, так как вряд ли было бы разумно ожидать…