дом. Почему-то ему казалось, что увидев его, он станет лучше понимать Давину, хотя жилище могло сказать разве что о жизни её матери. Но госпожа Мортимер ему нравилась, и он решил при первой же возможности расспросить её поподробнее о её дочери и причинах их размолвки. А что размолвка была, он не сомневался, чтобы там Имельда ни говорила.
Встретиться с человеком, про которого точно известно, кто он и где находится, и расспросить – казалось бы, что может быть проще? Но, потратив почти весь день на звонки, Давина убедилась, что добиться аудиенции у губернатора Парадиза куда реальнее, чем у старого монаха. В монастыре Преображения Господня ответили на вызов сразу же, однако дальше дело застопорилось. Молодой монах, представившийся секретарём настоятеля, вежливо, но твёрдо заверил, что отец Адам прервал все контакты с миром и ни с кем говорить не желает. – Никакие ссылки на задание командования и дело государственной важности на него впечатления не производили. Настоятель его слова подтвердил и добавил, что старец очень слаб, что его уже соборовали и потому не следует тревожить его и смущать покой его последних дней или даже часов мирскими заботами. Единственное, чего удалось добиться Давине, это обещания всё же спросить согласия отца Адама и перезвонить ей позже. Слово настоятель сдержал, не прошло и часа, как он перезвонил, но только затем, чтобы сообщить – старец от беседы решительно отказался.
Давина со злостью выключила коммуникатор, встала и потянулась, разминая затёкшую спину. Солнце уже село, пора было зажигать свет. Женщина раздражённым движением чиркнула пальцем по сенсорной панельке, и все лампы вспыхнули сразу на полную мощность. Пришлось убавить яркость. В квартире было тихо – Карла и Мариса вместе со всей их компанией отправились, как они выразились, прошвырнуться по клубам. Давина с ними не поехала, и Райан, к её некоторому удивлению, тоже. Просидев несколько часов у коммуникатора, она как-то выпустила своего заместителя из виду и сейчас решила пройтись по дому и найти его.
Райан нашёлся на кухне и – кто бы сомневался – в компании её матери. Пара дружно готовила салат к завтраку, одновременно предаваясь древнейшему из занятий, а именно сплетничала. Остановившись на тёмной лоджии, Давина смотрела на них сквозь незатемнённое окно. Что гость Имельде понравился, было видно невооружённым глазом в первый же час их знакомства. Ну ещё бы, привлекательный мужчина, и весьма обаятельный к тому же… Интересно, её любовник был таким же? Ворковала бы ты с Танни, мама, с неожиданной злостью подумала Давина, знай ты о нём то, что знаю я?
– От аэробуса остались одни обломки, не выжил ни один человек, – донёсся сквозь приоткрытую дверь голос Имельды. – Тело Виктора даже не сразу опознали. Рядом с ним нашли разбившийся планшет – он вёз Давине какую-то игру в подарок. Да, я думаю, моркови уже достаточно… После похорон она на несколько дней заперлась у себя в комнате, не хотела открывать даже мне. А потом… Я не знаю, когда она узнала. Просто, когда я хотела её утешить, Давина сказала мне, что ей всё известно, что я предала Виктора задолго до его смерти, и что она не верит в то, что я по нему горюю.