превратить в слова то, что не может быть превращено в слова?»[512]
Итак, будучи детищем неделимого пространства Театра Реальности, обладая виртуальной природой, образ являет свой Лик только в результате Великого Делания, алхимической переплавки неблагородных и разрозненных элементов демонической модели в золото Самоосвобождающейся версии игры. А если говорить об этом еще более сложным языком буддийской Теории Познания, то получится следующее: Он существует; Он не существует; Он существует и не существует; Он не существует и не не существует»[513]. Одним словом, чтобы познать это, «Transmutemini in vivis lapides philosophicos, т. е. превратите сами себя в живые Философские Камни!»[514] И это означает, что Золото Образа[515] выплавляется в нас самих, из эссенции нашего самоуничтожения, самосожжения, самопреодоления. И это как раз то, что называется формулой игрового положения Ума, формулой числа π, или лучше – заклинанием образа![516]
Самое сложное для понимания здесь заключается в том, что Образ не нуждается ни в ком, кто бы его сыграл. И вообще его невозможно сыграть. Уловить его проявление можно только в состоянии искренней идентификации с неличностными качествами Повелителя Игры. То есть:
1) Зритель в нас – проявляется как качество пустоты Образа;
2) Актер – как потенция творческих возможностей Образа; а
3) Роль – как непосредственное проявление энергии и действенной природы Образа.
Далее, уже в процессе игры, благодаря закону зрелища внешний зритель автоматически проникает в виртуальную плоскость Образа и, с наслаждением терзая «…струны неизъяснимого ужаса и бесконечной жалости, которые способна вызвать у человека только подлинная, высокая Трагедия»[517], получает возможность «переплавить» в огне бушующего сопереживания грязь и гной иллюзорного, застоявшегося несовершенства, взрываясь в итоге катарсическим волшебством переживания целого! Такова мощь образа! Он вне двойственности! И это означает, что его невозможно увидеть ни внешним, ни внутренним взорами. Он проявляет свою непостижимость не вовне и не внутри… и это и есть: «Artis Auriferae Volumina Duo» – искусство сотворения золота (лат.). Итак: «Я узрел его в доме своем, среди всех этих обыденных вещей. Он возник неожиданно и стал неописуемо единым, и слился со мной, и врос в меня так, что не было ничего между нами, как огонь врастает в железо и свет в стекло. И он сделал меня подобным огню и подобным свету. (…) Мне неведомо, как изъяснить вам это чудо… Я человек по природе и ангел – милостью господней»[518].
Еще раз: его невозможно увидеть ни внешним, ни внутренним взорами! Но куда же смотреть? Ответ: в процесс взаимопроникновения первого и второго![519] Золотое сечение образа проявляет свою непостижимость не вовне и не внутри, но в единстве первого и второго! Его невозможно увидеть обычными глазами, но только с помощью «многоокой, всеохватной, всепроникающей интуиции».