о моих родителях, причём, вспомнил как-то совсем нехорошо. Все слова о моём будущем были такими яркими и цветистыми, образными, что все в том числе и я даже заслушались. И даже было странно слушать тишину, которая внезапно на нас обрушилась, когда у Сушинского иссяк словарный запас, запас всяких пикантных выражений. Самое странное, что солнце продолжало светить и продолжало катиться по своему извечному пути, а не рухнуло с небосклона на наш парк. Я был живой и не расстрелянный, а воробьи продолжали копошиться в куче мусора, выклёвывая оттуда какие-то грязные, но наверно до ужаса вкусные, зёрнышки.
Сушинский, в течение двадцати секунд осматривал промокшие насквозь брюки, растянув пальцами брючины в разные стороны, попытался что-то с них стряхнуть, после чего поболтал ногой обутый в сапог и, услышав там весёлое побулькивание, вдруг сам рассмеялся и уже обычным голосом обратился к старшему лейтенанту Геворгян.
– Лёва, ну прапорщик ещё пацан молодой, а ты ведь не сопливый лейтенант… Геворгян, ну ведь эту молодёжь учить надо… Что за прокол такой? Полгода и уже третья машина… Лёва, ну ёлки-палки…
Старший лейтенант Геворгян был типичным представителем армянской национальности как внешне, так и внутренне. Был крупным и сильным человеком. Был грамотным артиллеристом и отличным командиром, имел весёлый и добродушный характер и за всё это в совокупности пользовался огромным авторитетом и уважением среди однополчан. Поэтому даже майор Сушинский общался с ним почти как с равным.
Мой СОБ сокрушённо покрутил головой, потом залез на бампер и открыл капот, секунд тридцать смотрел на двигатель, спрыгнул и решительно подошёл к начальнику автомобильной службы полка.
– Товарищ майор, всё будет нормально. Сейчас всех водителей поставлю на машину, к вечеру раскидаем движок. Просушим, с утра всё продуем и к вечеру заново соберём. Я так думаю, что вечером и заведём.
– Ладно, Лёва, действуй. Я тебе сейчас ещё своих пару специалистов подошлю. Ну, а ты Цеханович, пошли со мной....., к командиру. Я думаю, ему весело тоже будет, как и мне.
Я облегчённо вздохнул: Раз Геворгян сказал, что завтра вечером машина будет заведена – так оно и будет. Ну, а командир? У него чемоданное настроение. Сегодня-завтра в полк прибудет новый командир полка, а подполковник Скворцов уйдёт в артиллерийскую дивизию начальником штаба. Так что моя утопленная машина ему уже не помеха. Ну, посмеётся, ну слегка пожурит. Фигня всё это.
В помещении дежурного по парку Сушинский позвонил в канцелярию нашей батареи и приказал моему комбату тоже идти в штаб полка, отчего у меня совсем испортилось настроение. Капитан Чистяков был отличным командиром батареи, спокойным как слон, руководил батареей уверенно и грамотно и был тем командиром, у которого не только можно поучиться и приобрести определённый военный опыт, но он сам не жалел своего времени и нервов, обучая меня. Поэтому я был в полку, несмотря на свою молодость, не на последнем счету.