же уничтожили – в разное время и небольшими партиями. И в первую очередь – тех, кто выказывал повышенную активность и, при некоторых обстоятельствах, мог бы оказать наибольшее сопротивление. Вместе с самыми слабыми их отправляли в больнички, где СС-санитары Клерил и Шерпе умерщвляли их уколами фенола[151].
Не приходится удивляться тому, что в первую же неделю после 3 декабря некоторые из оставшихся в живых зондеркоммандовцев, не слишком доверяя своему счастью, попытались бежать. Зафиксировано две такие попытки – 7 и 9 декабря[152].
Ранним утром 7 декабря бежали двое – словацкий еврей Ладислав Кнопп и румынский Самуэль Кулеа. Начальник лагеря Ганс Амье издал приказ о поиске беглецов, причем, вопреки обыкновению, в приказе сообщалось, что их поимка особенно важна по государственно-полицейским причинам.
Далеко они не ушли: обоих поймали в Гармензе в тот же день, в 20.30, и передали главной охране лагеря[153]. 10 декабря их зарегистрировали в тюремной (бункерной) книге Блока 11, а 14 декабря они были «выписаны» из тюрьмы[154], то есть расстреляны[155].
А накануне, 9 декабря 1942 года, в 12.25, начальник службы охраны получил сообщение о побеге еще шестерых членов «зондеркоммандо». В сообщниках у беглецов был сильнейший туман, и в 17.00 их поиски были приостановлены[156]. Назавтра двоих из шестерки схватили и препроводили в блок 11. Ими оказались братья Бар и Ноех Боренштейны. Оба прибыли в Аушвиц-Биркенау меньше чем за месяц до побега, 14 ноября, с транспортом из Цихенау[157]. По всей видимости – для устрашения остальных узников – обоих публично повесили 17 декабря[158]. Как видим, некоторым побеги все же удавались, хотя никакими сведениями о дальнейшей судьбе этих беглецов из ада мы не располагаем.
Как бы то ни было, но после 3 декабря в Биркенау из новых узников, размещенных на лагерном участке BIb, начали экстренно формировать новую «зондеркоммандо»[159]. Вот тогда-то и наступил черед Градовского, Левенталя, Лангфуса и многих других польских евреев, прибывших в Биркенау в конце первой декады декабря: ими – и, в нарушение всех правил, безо всякого карантина! – быстро заменили убитых. Большинство составляли на этот раз польские евреи. Среди этого призыва были и те, кто пережил самый конец лагеря: в частности, Милтон Буки и Шломо Драгон.
До середины июля 1943 года они размещались в изолированных 1-м и 2-м блоках лагеря B (BIb) в Биркенау[160], а начиная с середины марта один за другим стали входить в строй и крематории в Биркенау. «Работы» было всегда много…
С апреля по июнь 1943 года число членов «зондеркоммандо» удвоилось: к началу июля их было уже 395. Большинство среди новичков составляли польские и французские[161] евреи, меньшинство – голландские, греческие и словацкие.
Говоря о греческих евреях, следует помнить о двух их потоках, разительно отличающихся между собой. Оба растянулись на полгода – с марта по август: первый – самый