сказала, что сегодня придет к вам с Игорем, опять захворал, – смеясь, передал информацию педиатру Андрей.
– Ну что уж тут поделаешь, Клава есть Клава, буду ждать. Спасибо, Андрей, – с предельной серьезностью воспринял информацию Филипп.
Надеюсь, вы не думаете, что больница выглядит, как нечто помпезное и грандиозное? Или в несколько этажей кирпичное здание, местами давшее «слабину»? Абсолютно нет. Старое деревянное здание было выстроено в далеком 1956 году, когда небольшая деревушка разрослась до размеров поселка. Со временем брусья были обиты листами ДСП, которые позже уже тщательно покрасили темно-синей краской в 1982 году. С тех пор они и не перекрашивались, поэтому синий давно стал серо-голубым. В 1995 ожидалась проверка: новый губернатор собирался посетить все медицинские учреждения области, и руководство в спешке пыталось привести здание в благородный вид, однако вовремя пришло сообщение, что поездка отменена из-за того, что дорога слишком плохая, а вертолет ради такого визита никто использовать не будет. Это было длинное одноэтажное здание, как самая большая деталь в «Тетрисе», с равномерно распределенными окнами по всей длине.
Вход находился сбоку, поэтому, заходя в больницу, любой посетитель оказывался не в фойе, где можно удобно раздеться, прибрать волосы на голове, привести себя в порядок перед приемом, а в большой и темный коридор. На против каждой двери, будь то кабинет врача или туалет, висела старая тусклая лампочка, слабо освещающая пространство. Между двумя соседними лампочки существовало темное пространство, поэтому проход по всей длине коридора походил на перемещение через порталы. Над каждой дверью, которая вела в кабинет врача, висела круглая лампа с нанесенным с использованием картонного трафарета словом «Входите». К сожалению, её уже давно никто не использовал, но не потому, что она не работала, а потому, что очереди особо и не было уже лет 15. Постукивания и аккуратного просовывания головы вполне было достаточно, чтобы узнать: «Драсте, можно?».
Нужно признать, что внутренняя отделка помещений и кабинетов выглядела свежо и прилично, не смотря на тусклый свет голых лампочек, висевших как большая зеленая сопля из носа ребенка, не чувствующего ее из-за мороза. Медики приносили сюда из дома цветы, расставляли их на подоконниках, в кабинетах. Лавочки были у каждой двери. Колясочников в поселке было всего два, но для них был сделан специальный пандус у входа, а в должностную инструкцию охранников, которых чудом удалось сохранить в штате, входила помощь в перемещении по зданию инвалидам.
А вот медицинского инструментария, оргтехники, компьютерной техники не хватало. Требований и предписаний от министерства было много. В бумаге давно никто никаких отчетов не принимал, поэтому врачи приносили технику из дома, кто что мог. Принтером, например, пользовались все, только складывались на чернила, когда они заканчивались, и бумагу. И так происходило со многими вещами. Как сами говорили работники больницы, отдыхая и празднуя один раз