чуть менее серьезных проступков.
Я вырвал листочки из блокнота и перечитал их несколько раз. Если читать только заголовки (а у меня там значились «Убийство», «Ложь», «Измена» и так далее и тому подобное), то выходило, что я ничуть не лучше любого злостного преступника, а то, может быть, и хуже. Пункт «Ложь» я даже не смог до конца раскрыть, так как сбился на сто тридцать каком-то эпизоде. Подозреваю, что, как бы я ни старался, не смог бы вспомнить, сколько раз в своей жизни вообще врал. Да и никто не вспомнил бы. Особенно удивительным для меня было осознать, что у меня-то как раз в виде груза вовсе не мешок с песком, а нормальные такие пушечные ядра. Просто они не так заметны, по сумкам и карманам распиханы, но ко дну с ними пойду при случае натуральным камнем. Впервые я посмотрел на свою жизнь под таким углом. Мне сразу же захотелось сжечь эти чертовы листки. И я решил, что обязательно сделаю это, как только схожу на исповедь. Сожгу все прошлое и стану хорошим человеком. Совсем другим.
В тот же день я подошел к настоятелю и сказал, что готов к исповеди и хотел бы просить его меня исповедовать и допустить к причастию. Настоятель не возражал и пригласил меня на раннее утро, через день. Перед этим только попросил прочитать, как надо готовиться к причастию. Перед причастием следовало с вечера ничего не есть и прочитать на ночь несколько молитв из молитвенника. Я видел тесную связь между православными молитвами и мантрами. И был уверен, что мое состояние спокойствия разума наступило именно из-за того, что я повторял на службах вслед за монахами все эти древнеславянские слова как заклинания. Потому к требованию потратить час перед сном на чтение молитв из книги я отнесся совершенно спокойно.
Наутро, голодный, я пошел на службу и, отстояв внушительную двухчасовую очередь из прихожан (оказалось, что в этот день почти все жители монастыря записались к настоятелю на исповедь и последующее причастие), я впервые в жизни склонил колено и, запинаясь, прочитал с листка священнику чуть ли не всю историю своей жизни. Услышав над своей головой слова прощения, я встал и действительно понял, что что-то изменилось, стало легче дышать будто. Настоятель порвал мои листочки и дал мне их обратно. Я сунул их в карман, пообещав себе их подпалить при первой же возможности. Потом отстоял еще раз в очереди, и меня впервые в жизни причастили. Я съел монастырский хлеб, выпил маленькую чарку особого вина. Вышел из храма часов в одиннадцать. На дворе декабрь, температура минус один. Солнце светит. Пар изо рта. И настроение какое-то просто фантастическое. То ли ритуал и правда имеет какую-то магическую силу, то ли все дело в настрое. Но я действительно почувствовал, что никаких крючков на мне больше нет. И что я действительно могу идти дальше. И еще мне на мгновение показалось, что бояться мне в принципе нечего, так как я под защитой. Вот с такими ощущениями я вышел со своих первых в жизни исповеди и причастия. Каменные плиты под ногами