найти повсюду и даже в тарелке супа. Они заполняют квартиру малоприятным запахом, дерут когтями обои, ковры и обшивку кресел, метят территорию так, что их проделки порой можно обнаружить только спустя годы… Но вместе с тем эти пушистые создания находят всепрощающую любовь. Вот уж парадокс…»
– Таня, ты не приглядишь за моим котом? – спросила Зоя накануне отпуска у соседки-домохозяйки.
– Даже не беспокойся. Езжай, – ответила безотказная Татьяна.
Хотя, говоря откровенно, она ненавидела кошачий запах. Он просачивался к ней из подъезда особенно сильно, когда Зоя открывала дверь в свою квартиру. Это произошло и сейчас. У Татьяны на мгновенье помутнело в глазах, и ей показалось, что у соседки возле носа топорщатся самые настоящие кошачьи усики и даже шерсть кое-где проглядывает, а зрачки-то точь-в-точь, что косточки от маслин.
– Тогда пойдем ко мне, я тебе покажу, что где лежит, – услышала она.
В коридоре Зоиной квартиры лежал бельгийский ковер, который кот давно превратил в отхожее место. Можно предположить, что он не жаловал иностранщину или замысловатые узоры вызывали у него неприглядные ассоциации, а может, его нервировал запах синтетики, и он стремился поскорее его перебить чем-то родным… так или иначе, но кот игнорировал кошачий туалет и время от времени присаживался на ковре, хвост распрямлял трубой, остекленевшие глаза устремлял куда-то за грань кошачьего сознания и… пакостил.
– Ничего не могу с ним поделать. Все бесполезно, как об стенку горохом, – жаловалась иногда Зоя.
– Выброси ты его. Зачем он тебе нужен? – говорила Татьяна.
– Ну как же? Нельзя. Все-таки животина. Да и дочка его любит…
Из комнаты в коридор вышла никогда не здоровавшаяся с соседями двенадцатилетняя Ирочка, неся на руках, как маленького ребеночка, здоровенного белого кота. Это создание божье лежало у нее на руках, умиротворенно поджав лапы. Круглые зеленые глаза безразлично уставились на Татьяну.
«Сволочь», – подумала Татьяна.
– Золотце ты мое, – пропела Зоя, взяв его за туловище под передние лапы, так что задние лапищи безвольно повисли на манер хвоста.
Она прижала кошачью морду к своей щеке, а затем нос к носу. Татьяна невольно поморщилась.
– Зачем нам другой мужчина нужен? Есть у нас мужичок, – пропела Зоя следующий куплет. – Если тебе не трудно, то возьми его к себе, ему без людей тяжело. Деньги на телячьи почки я тебе оставлю. Кроме них он ничего не ест…
Зоя с дочкой уехала, а Татьяна перенесла к себе домой кошачий туалет вместе с его владельцем. Ее дети были довольны, да и сама Татьяна целых два часа радовалась, пока младшенькая не подбежала к ней и не сообщила:
– Мам, а в коридоре кто-то воду пролил.
От лужицы, растекшейся около обуви, отходили мокрые следы кукольного размера, которые могли принадлежать только белошерстому бандиту. Он, развалясь в кресле, вылизывал лапы. Татьяна вытащила веник и по старой сельской привычке со всего маху огрела зассанца. Кот взвился пружиной, тенью