веселья.
Перед одной из таких дверей мы остановились. Цифра десять над дверью упрямо доказывала, что она самая большая. Что её должны уважать, а вовсе не говорить, что она всего лишь последняя в нумерации дверей.
– Вот твоя комната. Внутри всё необходимое, – буркнул провожатый и развернулся, чтобы идти обратно. – Утром не опаздывай!
– Куда? – спросила я.
Он не ответил.
– Куда? – спросила я у таксы, но та лишь пожала плечами и дружески подмигнула.
Мне ничего другого не оставалось, кроме как толкнуть дверь в неизвестность. Неизвестность оказалась солидных размеров комнатой, моя однушка легко бы уместилась здесь. Комнату освещали лампы с желтыми расписными абажурами, и в их тусклом свете я смогла рассмотреть три кровати. На двух из них лежали симпатичные девушки в длинных ночнушках, а третья была пустой.
Как раз на третьей кровати я и увидела комплект постельного белья и рядом сверток из плотной бумаги. Похоже, что эта кровать ждала меня. В спальне всё выдержано в розовато-желтоватом цвете, будто здесь недавно бурно стошнило нетрезвого единорога. Меня даже передернуло. С детства не любила этот признак гламура. Но об этом как-нибудь расскажу позднее.
– Это что за кобыла в наш цветник заперлась? – приветствовала меня блондинка с непрокрашенными корнями волос.
– Кобылу ты в зеркале увидишь, на пятые сутки, когда фингалы спадут, – вежливо улыбнулась я в ответ.
Вежливость – залог успеха при знакомстве, поэтому я и постаралась так улыбнуться. А что слова… Это тоже залог добрососедских отношений, ведь надо с ходу показать – кто в доме штаны носит. Пусть чужие штаны и на толкучку, но всё же носит!
Кстати, я так и не сняла куртку и теплые джинсы, потому взмокла и хотела принять душ. А когда женщина хочет принять душ, то на её пути боятся вставать даже бульдозер с экскаватором. По отдельности боятся, вместе им уже не так страшно.
– Ты чего наглеешь, подруга? Или хочешь, чтобы я тебе волосы повыдергивала? – соскочила с кровати крашеная сучка.
Девушка подходила мне по весовой категории, её нахальные глаза оценивали каждое моё движение, а из пухлых губ вырывались клубы запаха мятной жвачки. Что же, я уже размялась на каменных истуканах, могу провести ещё пару раундов, чтобы показать… Впрочем, про штаны я уже говорила.
– Девочки, не ссорьтесь, – пискнула с другой кровати миловидная русоволосая девушка.
– Тихо, Агапа! – прикрикнула крашеная.
– Но, Джулия…
– Я сказала – тихо! Или я тихо сказала?
– Слышь, ты, выдра отмороженная, я сюда пришла с мирными целями, но могу и повоевать слегонца. Ты никогда не видела летающую ватрушку Шаолиня? Тогда иди сюда, я из твоих непрокрашенных патл швабру сделаю, а шишку такую на лбу поставлю, что будешь на единорога походить. Чтобы ещё какие-то прошмандовки на меня пасть разевали! – эта белобрысая меня не на шутку завела. – Да я таких за сережки вертела и ресницы по одной выдергивала.
Девчонка зашипела как ошпаренная