мыслей, желающих на все плюнуть и остаться на целый день с Мариной в постели.
«Боже, – пробормотал он, бреясь в ванной, – неужели, когда чувства начинают преобладать над разумом, все мужчины как я тупеют?»
Еще 15 минут, пока он пил чай и одевался, Дмитрий боролся с сам с собой, – выставлять чувства на показ или скрывать. Закончилось поражением цинизма, чувства пришлось припрятать глубоко–глубоко до вечера, так как разумные мысли одержали верх.
– Марина, – нежно погладив по щеке, позвал Дмитрий. Увидев, что она с трудом, но открывает глаза, он договорил, – мне пора на работу.
Заметив Дмитрия в деловом костюме, глаза Марины изумленно раскрылись.
– Уже?
– Да, уже утро.
Дмитрий наклонился к ней и поцеловал нежно в губы.
– Я хочу попросить тебя, чтобы ты никуда не уходила. Поживи эту неделю у меня.
– Хорошо, – сонно прошептала Марина и свернулась калачиком. – До вечера, Дим.
Неделя пролетела мгновенно. День за днем у них проходили в посещениях театров, ресторанов, а ночи в жарких объятиях. Говорить на серьезную тему или обсуждать будущее они не успевали, слишком были заняты посещением общественных мест, так как желала Марина. Когда же оставались вдвоем, то уже были в постели, а тут умные слова теряли всякий смысл.
Дмитрий заметил Марине на третий день, что он о ней до сих пор не узнал ничего нового, кроме того, что она жена Топоркова – банкира.
– Давай останемся сегодня вечером дома, устроим ужин на двоих при свечах и посвятим его разговорам друг о друге, – предложил он ей. – Я хочу знать, чем ты занимаешься, что тебя больше всего интересует. О твоих планах на будущее.
– Я приехала отдохнуть, а не киснуть в квартире, – заявила она недовольным тоном, но тут же попыталась сгладить напряжение, возникшее между ними, – дорогой, – она провела нежно рукой по его щеке, вплела пальцы в его густые волосы на затылке, – ведь ночью мы одни и никто нам не мешает. Тогда и поговорим.
Но ночью было вновь не до разговоров, в эти часы между ними диалог состоял из неполноценных слов и звуков. В приглушенном свете звучали лишь стон и восклицания от удовлетворения их плотских желаний.
Марина выезжала в свет экипированная по последнему писку моды. Чемоданы, привезенные из гостиницы, содержали ворох яркой, насыщенной цветами одежды. Каждый вечер она надевала новый костюм или платье. Надо отдать должное, выглядела она весьма соблазнительно. Марина знала свои достоинства, умела, как лучше их преподать, потому "не хотела свою красоту хоронить в четырех стенах". К приходу Дмитрия с работы у нее был запланирован весь вечер по минутам, где и как его провести.
– Такую красоту грех было бы держать взаперти, – соглашался с ней ее спутник, разглядывая ее в новом наряде. Она в них была так умопомрачительно хороша, что у Дмитрия было одно лишь желание, сорвать эту одежду и завалить ее в постель. Но Марина знала, как себя вести, и все попытки Дмитрия заканчивались тем, что он, хоть и с проклятиями, отправлялся туда, куда она надумала.
Где