она и порешила:
«Бориса буду брать живьём —
Ведь обеспечит он жильём».
Судьбу свою определила
И слабость в нём нашла себе.
Борис ей верил и бездумно —
Отметилось веселье шумно,
И начала хозяйничать везде.
Любовь навряд ли чувства эти,
Скорей – приспособление на свете.
4
Он был порядочен, воспитан,
Умён, трудился день и ночь.
Она – вранья несчастна дочь,
С рожденья лживый образ впитан.
Улыбчива и радостна особа —
Всегда так внешне у неё,
Внутри – обычное гнильё,
А к людям ненависть и злоба.
Его обманом окружала,
Солгать умела не моргая,
Тем самым под себя толкая,
Замужеством ведь этого желала.
А искренность куда девалась?
Ни разу у неё не показалась.
5
Добились многого они —
И рост карьерный обеспечен.
Мужчина, правда, искалечен
Её понятием семьи.
Вела его слепого как бы,
Решала за него вопрос,
Везде засовывала нос
С повадками от вздорной бабы.
Он уважал свою актрису
И верил пламенным речам,
Достоинство на плаху палачам
Пришлось мужское выложить Борису.
Случилось как обычно, впрочем:
– Мой – не мужик, как надо, точно.
6
– Нам мало денег на заводе, —
Жена ему всегда твердила,
Тем совесть Борину закрыла.
– Всем можно пользоваться вроде. —
Так пятый цех, от всех сокрытый,
Борис устроил для себя,
Наладил дело не скорбя —
Всё под директорской защитой.
Текло исправно всё в карман:
Вверху для Родины немного,
Внизу своя идёт дорога —
Заводу нужный курс зада́н.
Вовсю Бориска расстарался —
Бюджет завода расхищался.
7
Переборола страсть к наживе —
Мамоне стал служить исправно.
Всё было у него, но вот что странно:
Достаточно ж имел в активе
Вдвоём с женой – и нет детей.
Куда собрались деть излишки?
Купились на бумажные коврижки.
Друзья прозвали «богатей».
Жена довольна: вверх ступеньки,
Все уважали, лебезили, пели,
Отчасти даже надоели —
Как псы, скорей на четвереньки.
Жизнь удалась! О чём мечтать!
Так стали годы прожигать…
8
И цех свой вывести наружу
Борис стремился как-нибудь.
– О людях и стране забудь, —
Жена нашёптывала мужу. —
Богатства много, но всё в тайне. —
А хочется открыто жить,
С элитой западной дружить.
Мечты те были важны крайне.
Гордыня, алчность их пленила,
И зависть тоже на лице,
Не думали