с собой в настоящее.
Бросаю взгляд на часы. Половина третьего. Наверное, Лена уже волнуется. Она и так боится отпускать меня одного, правильно, конечно. С некоторых пор, да что уж там, со смерти Светы – не могу никому в этом признаться, разве что себе и то лишь в такие, как эта, минуты – я чувствую, что продолжение моего существования связано исключительно с усилиями этой женщины. Если бы не она… мне оставалось лишь последовать за своей возлюбленной.
Жестокая прихоть провидения, один из тех слепых ударов судьбы, который достигает цели с удивительной силой и точностью.
История нашего знакомства может уместиться – с перерывом в несколько недель – в месяц. Но ни я ни она не считали дни, проведенные вместе. Этим я занимаюсь теперь, наедине со своей болью. Конечно, я могу тысячу раз повторить себе, если бы не та авария, если бы она не села в тот автобус, если бы я не позвал ее или перенес свидание на более поздний срок…. Да тысячи таких «если» можно вызвать теперь, когда все давно позади.
Я тогда желал встречи с ней, я мечтал видеть ее, ощущать теплоту ее тела сквозь легкую ткань платья, гладить ее вьющиеся каштановые волосы, целовать прохладные губы. Она поддалась моим мечтаниям и села в тот самый автобус, позвонив и сказав, когда следует встречать.
Что еще может утешить? – то, что мое горе разделили еще десятки людей: родственников, друзей и близких погибших в той чудовищной катастрофе, когда стихия обрушила тысячетонный оползень на магистраль горной дороги, смахнув с пути проезжавшие автомобили… автобус и еще несколько легковушек… никто не спасся.
Но разве можно это считать утешением?
Прошло уже столько времени, а я ощущаю тот день так, будто он закончился лишь несколько часов назад. И в минуты острого чувствования мне просто необходимо какое-то время побыть наедине с собой… с ней. Я бросаю все, сажусь в автомобиль и еду, еду… в никуда, стремясь найти какое-то утешение в бескрайних просторах равнины, в самой езде, то медленной, то быстрой, но всегда безостановочной, всегда до предела, до горизонта, до края. И если мне удается заглушить свои воспоминания, то, быть может, причиной тому вовсе не эти бессмысленные, по сути, выезды, а нечто иное. Иная.
Елена.
Мы были знакомы с ней достаточно долго, еще до моего сумасбродного, на ее взгляд, увлечения, разом заставившего меня бросить все, и лететь в горы, к той, с которой я провел всего ничего – месяц. Бросить все – и ее тоже. И только теперь она получила все.
Когда-нибудь она обязательно поймет, почему из нашего брака так и не вышло ровным счетом ничего, на все нужно лишь время. Когда-нибудь, но не сейчас. Пока она изводит себя страхом и упреками, и жаждет каждое мгновение разделить со мной. Единственное, на что она не претендует – быть второй Светланой. Она другая. Она добивалась меня несколько лет. Она понимает и не пытается. И все же ее боязнь того, что меня сорвет так же неожиданно из предсказуемого финала куда-то