цыпленка, а Бэмби уже приступила к десерту, взяла себе натуральный йогурт. Лейли только сейчас заметила, что дочь накрашена сильнее обычного и слишком уж торопится. Может, отсюда и глупая злость на мать?
– Уходишь?
– Да. Идем с Шерин в Happy Days. Там вечером «Провизорро» – вечеринка фармацевток[41].
Нарядилась Бэмби сравнительно разумно: юбка миди в стиле кантри, белая блузка со скромным вырезом (цвет подчеркивает красоту смуглой кожи), бандана, эбеновый треугольник на шее. Если бы не излишне яркий макияж, ее естественная прелесть заставила бы позеленеть от зависти весь курс будущих аптекарш.
Ужин закончился сразу после 20:00. Бэмби вышла из-за стола. Лейли разрешила Тидиану не доедать и извинилась перед Альфа́:
– Пойду уложу твоего брата.
– Да на здоровье… Не торопись, мам.
И она не торопилась. Десятилетний Тидиан вел себя как шестилетка: минута на чистку зубов, десять – на историю, две – на тетешканье любимого мяча и еще одна – последняя, нескончаемая, – на поцелуй, пожелания «спокойной ночи» и мамочка, мне нужно тебе что-то сказать, мамочка, я забыл уложить ранец, мама-мамуля-мамулечка, иди сюда, ну еще один последний разочек.
Так продолжалось с четверть часа, и Альфа́ успел уйти, даже посуду за собой не убрал.
Лейли вдруг почувствовала себя ужасно одинокой и запаниковала. Впервые за вечер в квартире установилась тишина. Она отогнала гнетущее предчувствие. Оно терзало ее каждый день, но этим вечером было просто невыносимым. Больше они все вместе ужинать не будут.
Лейли протянула руку, чтобы включить радио, но не успела.
Неизвестно, было ли это совпадением, но в квартире этажом ниже взревел рай[42]. Камила! Завистница прибавила звук, как только Альфа́ и Бэмби ушли из дома, а Тидиан почти заснул. Такая вот мелкая мстительность.
Лейли не знала, как поступить, то ли спуститься и поскандалить, то ли… плюнуть и растереть.
Второе! Она любит рай, и по ушам он бьет не так уж сильно, хотя Камила рискует оглохнуть.
Лейли занялась посудой, и тут в дверь постучали. Она по привычке обвела взглядом квартиру. В мойке грязные тарелки, на столике в гостиной стопка проспектов, полки этажерок прогнулись под тяжестью книг. Коллекция очков. Коллекция сов. Спальня. Ворох одежды.
Лейли не знала, кто стоит за дверью, да это и не имело значения. Главное – не выдать себя даже ничтожной деталью.
Всякий раз, когда кто-нибудь – кто угодно – приходил к Лейли домой, она могла думать только об одном.
Защитить главную тайну.
21:31
Лейтенант Флор смотрел на волны, подбиравшиеся к его босым ногам и грозившие испортить стоявшие чуть выше мокасины. Вечер был теплым, песок – почти сухим; ночной покой расслаблял полицейского. Он любил задерживаться на работе и уходить последним, не раньше семи. Петар два часа назад отправился домой, к своей возлюбленной – парикмахерше Надеж, красивой платиновой блондинке под пятьдесят.