дервиша, было недостаточно. Но если святой человек полагал, что выбил себе достаточную надбавку, то сразу же, прямо от бестолкового бормотания и цитирования духовных тракатов, переходил к уточнению деловых подробностей. Более цепких и жадных до денег типов Улоф не встречал даже среди американских коммивояжеров.
Абу-Махди оказался для ведомства Йоханссона настоящим кладом. Проводя целый день под стенами королевского дворца, он был прекрасно осведомлен обо всех местных сплетнях, слухах и тайнах. Его не стеснялись: какой смысл стесняться сумасшедшего святого человека, который все равно ничего никому не расскажет?
Ну, разве что такому же пьянчужке Улофу Йоханссону. Который для подавляющего большинства окружающих был лишь одной из кяфирских свиней самого мелкого пошиба. О другой же его ипостаси – начальника службы безопасности дворца и руководителя реформированной спецслужбы «Аламут», прежний глава которой, эфенди Адиль Азулай, погиб вместе с предыдущим королем во время диверсионной вылазки мятежников, – знало очень ограниченное число людей.
Тот факт, что Абу-Махди в огромных количествах потребляет омерзительное пойло неверных, как уже было сказано, совершенно никого не смущал. Если дервиш в провинциальном городке разгромил винную лавку – иншалла, на то воля Аллаха. Если дервиш ежедневно надирается в столичном «Баре», освящая его своим присутствием и не давая разгромить его Стражам Ислама – иншалла. Через дервиша действует Всевышний, и, может быть, у Аллаха есть на это заведение свои планы. Может быть, здесь однажды зарежут грядущего узурпатора трона, выступит знаменитая певица или произойдет другое важное событие…
Абу-Махди дружелюбно пожелал мира всем присутствующим, после чего занял место за стойкой по правую руку от мистера Йоханссона. Ему тоже немедленно принесли без заказа его традиционную порцию – двести виски и шот граппы. Этот стартовый заход из уважения к святому человеку делался за счет заведения.
– Резво начинаете, эфенди, – вежливо заметил швед.
– Никогда не боялся трудностей! – отрезал дервиш. – Трудности созданы Аллахом для того, чтобы мы их успешно преодолевали. С усилием преодолевая трудности, мы тем самым по воле Аллаха вызываем в организме приток эндорфинов, которые повергают нас в блаженную эйфорию…
Йоханссон с сомнением посмотрел на собеседника. Определенно, тот постоянно забывал, что он – полубезумный уличный проповедник. То есть швед знал, конечно, что дервиши в Средневековье были учеными и врачевателями, эстетами и философами, иллюзионистами и книжными знатоками. Но теперь люди подобного склада находили себя в других сферах деятельности, более интересных, чем бродяжничество.
Хотя, с другой стороны, Йоханссон не раз слышал от иностранцев, что западные правительства не пытаются убрать бездомных с улиц только потому, что тем якобы нравится такая жизнь. А власть демократических государств не смеет идти против воли