титаническим трудом…
Я никогда раньше не была настолько близка с мужчиной. Мало того, что девственница, но оказаться голой, без клочка одежды в одном помещении с чужим, огромным и, честно признаться, красивым парнем, было для меня отдельным испытанием. Но что для меня это, когда есть главная миссия, для выполнения которой Лена не остановится ни перед чем!
– У тебя тут тараканы бегают! – заявила нагло. Конечно, никаких тараканов, это всего лишь предлог, но зато как хорошо он отыграл. На сто процентов!
Братишка замер. Осознав, что никакой угрозы здоровью и жизни, разве что психике, которой он, походу, тоже сегодня решит, в моем случае угрожать просто нечему (с ней все самое плохое, что могло, уже случилось), посмотрел на меня мгновение. И тут до него критически медленно дошло, что он держит в руках абсолютно, ну, вот, совершенно голую меня! По-моему, я не ошибусь, если скажу, что теперь покраснел и он. Густо-густо. Тут же осознав величину катастрофы, громила выругался:
– Т-твою ж мать… – резко поставил меня на ноги, и молча ретировался из помещения.
Вышибленная дверь при этом, так и осталась висеть практически на «соплях». Я задернула занавеску и теперь, когда он меня не видел, позволила себе беззвучно расхохотаться!
Что ж, братик, то ли еще будет! Не такой уж ты и страшный, хоть большой и сильный.
– Так, а что мне делать с тараканом? – все же крикнула ему вдогонку, но ответа не последовало, что вызвало у меня новый истерический приступ хохота!
Твою ж мать… Твою мать, Андрюха!!!
Вернулся на кухню, попутно пнув табуретку. Несчастный предмет мебели тут же отлетел к стене. Так, не думать ни о чем…
Кофе! Твою мать, кофе! Где… Тут чайник должен был закипеть?! Еще пару раз врезал сам себе. Привычно тряхнул головой. Три раза. Не-е-ет. Все хорошо. Померещилось. Все ерунда. Достал свою большую кружку, вместительностью пол-литра, сыпанул туда кофе, сахару и залил кипятком. Ч-черт возьми!
Твою мать… Твою мать! Твою же мать!!!
Дернулся, внезапно с ужасом осознав, что стою в мокрой майке. Меня не смущает холод, майка наоборот, как будто жжет. Как будто девчонка все еще висит на мне и ее…
Твою же мать!!!
Это похмелье… Похмелье, что ж еще!
Не думая, сорвал майку с себя и бросил на другую табуретку, которая пока еще стоит в правильном положении. Хотя чувствую, это ненадолго. На счастье зазвонил мобильник. Плевать, все, что угодно, лишь бы не думать о… и не оставаться наедине…
– Алле!
– Андрюшечка, – Оксанкин голос знакомо прозвучал в трубке, – как ты там, солнце мое? Пупсик мой? Скучаешь по мне? Слушай, я тут подумала…
Хотел сделать большой глоток того, что намешал в кружке, но остановился. Как будто завис. Женский голос, проникнувший только что ко мне в ухо, невольно натолкнул на воспоминания. Однако это были совсем не те воспоминания, о которых мне стоило бы сейчас думать. Два огромных влажных, голубых глаза, чуть приоткрытый маленький розовый ротик, из которого