важной частью этой борьбы является быстрый и эффективный обмен развединформацией между союзниками и партнёрами». И именно для этого в новом разведуправлении НАТО учреждается специализированное подразделение по борьбе с терроризмом. В объединённом командовании НАТО в Неаполе будет создан новый «южный хаб» для мониторинга и оценки региональных угроз. Началась работа по изучению возможностей Штаба специальных операций (ШСО) альянса, который уже предлагает союзникам и партнёрам специальную программу подготовки по борьбе с терроризмом. ШСО был использован как важный координационный центр для дискуссий в рамках подготовки брюссельского саммита.
Однако и политическая, и практическая значимость принятых решений оценивается весьма неоднозначно. Во-первых, этот «сильный политический сигнал о единстве в борьбе с терроризмом», как его характеризует руководство НАТО, небезосновательно рассматривается как вынужденное согласие на условия Д. Трампа, особенно с учётом преодолённого сопротивления Берлина и Парижа. «Согласие» европейцев усиливает тенденцию к размыванию их стратегического влияния и самостоятельности, причём уже при новых лидерах. Во-вторых, это соглашение укрепляет не столько альянс, сколько его инструментальную роль в политике США, деформирует трансатлантический баланс и, в конечном счёте, ослабляет НАТО. С другой стороны, в-третьих, «вынужденное» европейско-американское соглашение, заключённое под нажимом Вашингтона, будет усиливать настроения противодействия диктату Трампа и в Европе, и в США. В-четвёртых, в странах НАТО усиливаются сомнения относительно практической эффективности альянса в борьбе с международным терроризмом и особенно с угрозами внутри Европы. В-пятых, по-прежнему неясно, каким образом планируется усилить роль НАТО в борьбе с ИГИЛ, если так и не найдены возможности для развития взаимодействия с Россией.
Фактически эти же критические аргументы относятся и к другому результату саммита – относительно «справедливого вклада» европейцев и их расходов на оборону. На брюссельской встрече ожидаемо представлена позитивная динамика: преодоление в 2015 году длительного периода сокращений военных расходов; их увеличение Европой и Канадой в 2016 году; Румыния подтвердила, что выйдет на уровень 2 % уже в текущем году; Латвия и Литва – в 2018 году. Главное – есть договорённость о ежегодной разработке национальных планов по достижению критериев «2/20». Р. Готтемюллер уточнила, что планы будут состоять из трёх компонентов: деньги, оперативный потенциал и национальное участие в миссиях и операциях. Работа над ними должна быть завершена в декабре 2017 года для последующего обсуждения на февральском (2018) Совете министров обороны.
Вопрос о том, что и как будет предприниматься в случае невыполнения национальных планов, т. е. о механизмах реализации и контроля, остаётся открытым. До сих пор неясно, кто в НАТО и как будет заниматься оценкой представленных планов, как они будут координироваться