свое положение – он был ошеломлен, испуган, взвинчен. Он цеплялся за иллюзии… не принимая того, что трагедия этой битвы, этого флота навсегда останется его трагедией, а Галактическая война уже укатила дальше, своей страшной кровавой дорогой…
В каждом отсеке космического корабля имелся автономный запас продуктов, воздуха и воды. Та ситуация, в которой оказался Воронцов – один, в дрейфующем обломке, преобразованном в автономный модуль, была стара как мир. Вся история покорения космоса изобилует подобными случаями, с похожими началами, но разными концами…
Технически проблему выживания при авариях решили давно, но все равно спастись удавалось немногим. Дело было не в технике, а в разуме человека. Теперь Андрей пожалел, что не боролся со сном на лекциях по космической психологии.
Прошло всего семь суток с того момента, как Воронцов очнулся среди тусклого сияния красных ламп, а он уже успел вкусить от прелестей полного одиночества.
Фрайг… В двадцать лет невозможно серьезно относиться к таким занудным дисциплинам и готовиться к полнейшей изоляции, когда жизнь еще только началась!..
Одно он помнил очень четко. «Не смотрите в одну точку» (прозвище преподавателя космопсихологии) часто повторял: «Двумя основными причинами психических отклонений в замкнутом пространстве являются потеря надежды и физическое бездействие. Именно поэтому погибают девяносто процентов спасшихся…»
Им постепенно овладевала злость. Андрей слишком хорошо понимал, что он не герой. Оказывается, это совершенно разные вещи – пасть в бою или сдохнуть от тоски, одиночества и неизлечимой в таких условиях лучевой болезни…
Не потерять надежду… Легко сказать. Он вышагивал по орудийной башне, ел, спал, пока к исходу седьмых суток не понял, что начинает сходить с ума. В свое время события захлестнули двадцатилетнего парня своим бешеным водоворотом, неумолимый вихрь войны промчал его сквозь четыре года жизни и внезапно бросил тут, среди мрака, холода и безысходности…
То, что раньше лишь брезжило на пороге сознания, вызывая смутное беспокойство, вдруг стало очевидным, стоило лишь немного поразмыслить…
Андрей понял, что умрет, и тогда запретил себе думать. Он вскрыл все шкафы, вытряхнул на пол их содержимое и, сидя среди кучи барахла, изобретенного для того, чтобы молодым парням было сподручнее уродовать друг друга, выработал новую концепцию бытия.
Его злость нашла выход, и от этого стало чуть-чуть легче.
У него был набор стандартных инструментов, запасные части к системе наведения, и компьютерные базы данных, содержащих справочники по ремонту…
Чтобы не сойти с ума от тишины и одиночества, он выдрал консоль управления лазерным орудием и принялся за разборку.
Шли дни, и он начал терять ощущение времени. Копаясь в тонкой аппаратуре, Андрей уставал морально, но не физически. Тогда он вставал и начинал прыгать по тесному отсеку, отталкиваясь от стен, пока не выматывался окончательно. Иногда эти «тренировки» заканчивались приступами истерического смеха – он сам себе казался придурком, кривляющимся, как