все новшества, введенные Петром в правление, войско, а также европейские нравы.
…С такими намерениями стрелецкие полки, расположенные по разным городам, хлынули к Москве, чтобы соединиться там со своими главными вожаками-зачинщиками, но храбрость и присутствие духа генералов Шеина и Гордона спасли столицу и усмирили бунтовщиков накануне возвращения государя.
Гнев и ярость Петра были ужасны! Следствие – пыточные дознания о преступлениях изменников – началось уже при нем; вскрываемые подробности, «зерна бунта» были столь вероломны, коварны и дики, что государь, сорвав все маски благопристойности, христианской милости, показал заговорщикам свой львиный оскал.
Раскаленные на огне щипцы и крючья, испанские сапоги, дыба и колесование[18] – все было пущено в ход!.. Виновные были наказаны с беспощадной суровостью, равно как заслуживали их намерения. В бешенстве на преступников (столь хладнокровно сговорившихся убить его – помазанника Божьего, и предать огню и анафеме[19] все драгоценные плоды его тяжких трудов и беспрестанных пожертвований), Петр жаждал покарать смертью всех до единого из ненавистных стрельцов… Однако достойный наставник и друг его Лефорт образумил и склонил к милосердию опаленное сердце Великого, и казнены были только самые отъявленные… Но и их было сполна, как блох на собаке… Петр лично руководил казнью. В грозном взоре его сверкали молнии, ноздри дрожали, как на пружине дергалась пунцовая щека: кровь стрелецкая текла рекой! «Остальные стрельцы были разосланы по разным городам Руси, записаны в иные полки, и таким образом имя стрельцов – громкое и грозное сначала, бесславное впоследствии, сохранялось еще около двух-трех лет в четырех полках, оставшихся верными государю, но позже, получив иные названья и новое устройство, исчезли навечно в нашем Отечестве.
Что ж касается царицы Евдокии Федоровны, найденной по следствию виновной в умышлении на жизнь мужа, Петр не желал более называть “змею подколодную” своей супругою; царица была навечно сослана в суздальский Покровский монастырь, пострижена в монахини, и звалась она отныне Еленою»[20].
Показательная казнь была лишь первым шагом на пути решительных преобразований молодого царя. После кровавых ужасов враги Петра затихли, прижали хвосты: страшно было противиться его безрассудному гневу, гибельно было не исполнять его повелений. А Петр, опираясь на этот страх, как на меч, начал вершить разные перемены и улучшения в «ветхозаветных» учреждениях; взялся вводить новый порядок железной рукой, да не только в части устройства государства Российского, но даже в нравах и обычаях своего народа.
…Лес рубят – щепки летят. В лихорадке «дел дерзких, невиданных» допущено было немало оплошностей страшных, но многократно больше сделано было достойного, верного, славного – столь судьбоносного и необходимого для новой России. Зная не понаслышке, как много «наружность вещей» имеет влияния на людей