разобьется? Или течение вынесет ее в открытый океан и она умрет от истощения и жажды? И никогда не спасет Люка. И он умрет в лапах Крована. Родители умрут от горя, а Дейзи останется одна-одинешенька на всем белом свете.
«Прекрати, – яростно оборвала Аби саму себя. – Останови этот поток черных мыслей».
Аби провела рукой по спасательному жилету, ворот которого плотно обхватывал шею, ощутила в кармане куртки выпуклость пластиковой гильзы фальшфейера, похлопала по карте течений и диаграмме приливов. Она поймала себя на том, что за последнюю неделю со дня побега делает это регулярно, это стало для нее своего рода ритуалом, который успокаивал и вселял уверенность. Аби понимала, что это защитная реакция организма на стресс, пережитый ею в Кайнестоне. Осознавала, что это нездоровая реакция, но ничего поделать с этим не могла, да особенно и не пыталась – поглаживания помогали ей заглушить внутренний голос.
А голос неустанно твердил, что это она во всем виновата. Это она убедила родителей, что Люк и Дейзи согласятся на безвозмездную отработку, если они на нее отправятся всей семьей. Это она предложила подать заявку на работу в поместье. Она виновата, что не смогла быстро вырвать брата из Милмура, а тот успел спутаться с Мейлиром Треско и увлечься его бредовыми идеями.
Аби отдавала себе отчет, что в ее мыслях мало рационального. Но, несмотря на это, чувствовала себя ответственной за все, что с ними случилось. И поэтому она обязана сделать все возможное и невозможное, включая путешествие ночью на катере размером не больше ванной к какому-то неведомому замку на неведомом острове.
Она прошла мимо десятка островов, их обрывавшиеся в море скалы тускло поблескивали, а каменистые берега терялись в черноте ночи. Облака наплывали, закрывая лик луны. Вчера было светлее. Луна шла на убыль, значит завтра будет совсем темно.
Если верить карте, она шла мимо последнего обитаемого в этом квадрате острова. Окна одинокого фермерского дома висели желтыми прямоугольниками на черном экране ночи, как золотые порталы в мир торжества Дара. Вчера она от этого острова продолжила движение на запад. Сегодня повернет на север.
Рука на румпеле задеревенела от холода, но Аби сумела все-таки повернуть катер, выплевывая прядки волос, которые ветер швырнул ей в лицо. Она открыла дроссель и позволила катеру набрать ту скорость, на которую ей хватило смелости. И катер полетел, как камень-голыш, пущенный «блинчиком». Люк умел отлично их запускать, голыш успевал сделать восемь-девять прыжков.
«Я вытащу тебя, братишка», – мысленно обращаясь к Люку, пообещала Аби.
Ветер хлестал в лицо солоноватыми брызгами. От соли жгло глаза. Соль она чувствовала, облизывая обветренные губы.
И вдруг ветер стих. И брызги перестали лететь в лицо.
Мотор заглох. Катер остановился.
Не выдержал слишком большой скорости и сломался? Как она могла допустить такую глупость?
Аби склонилась над заглохшим мотором, безуспешно поворачивая ключ. Она вытащила его и вставила