Дмитрий Викторович – совсем не страшный, даже наоборот, вполне симпатичный мужчина, вне зависимости от того, есть у него приснившиеся мне кубики или нет.
– О чем задумались? – раздался веселый голос за моей спиной.
Я вздрогнула и мигом покраснела. Потому что уж точно не могла бы откровенно и честно ответить на этот вопрос. Вряд ли ответ «как вы выглядите без рубашки» уместен в данной ситуации.
– О том, что регистрация начнется через пятнадцать минут, – выкрутилась я.
– Великолепно! Значит, мы еще успеем выпить по чашке кофе. Что-то вид у вас сонный, хотя вам это даже идет.
– Отлично, – смутившись, забормотала я, – если вам так нравится, могу каждый день приходить на работу заспанной. Или вообще устраивать себе полуденный сон…
Дмитрий Викторович расхохотался, хотя я не сказала бы, что шутка была очень смешной. Кажется, дело в том, что у него просто отличное настроение. Ну что ж, у каждого свои хобби. Возможно, у моего босса это – инспектировать филиалы.
Странно, вне стен офиса он уже не внушал мне того дикого ужаса, что раньше. Видимо, потому что не диктовал деловых писем, не давал распоряжений и не смотрел строго, а очень даже наоборот: галантно помогал избавиться от багажа, уступил место у иллюминатора, мужественно разобрался с застежкой жуткого самолетного ремня, больше похожего на орудие пыток.
В общем, я окончательно уверовала, что наша поездка пройдет неплохо. И наконец-то расслабилась. А расслабившись – задремала в кресле.
Проснулась я от того, что почувствовала, как горячая ладонь ложится мне на коленку и скользит вверх по ажурной глади чулок, чтобы нырнуть под юбку. Продвигается дальше к самому запретному, а сильные пальцы нежно гладят шелковую ткань. Сначала осторожно, а потом уже и вовсе не стесняясь, словно осознавая, что сопротивления не будет.
Время словно остановилось. И вот уже я гулко втягиваю воздух сквозь стиснутые зубы. Пытаюсь открыть глаза, чтобы посмотреть на начальника укоризненным взглядом, но… Не могу! Пытаюсь, но никак не получается!
Открываю рот, чтобы высказать свое возмущение, но голоса нет. Лишь воздух оседает в легких и рвано вырывается наружу. Хочу пошевелиться, немедленно убрать его своевольную руку, которая мягко, но напористо гладит лоно поверх ткани, пробираясь к влажным складкам, но снова не могу! Даже ноги вместе свести не могу, будто тело мне не принадлежит!
Меня бросает в жар. Горячая волна прокатывается по венам, оседая тугим комком внизу живота. Ноги покалывает, и уже туфли кажутся неудобными, юбка – слишком тесной, а блузка – чересчур плотной. Дыхание становится порывистым, сухим, а я остро ощущаю, как чужие пальцы собирают ткань и без того миниатюрных трусиков и тянут ее вверх. Ткань впивается между складок, трется о самое чувствительное местечко, принося не боль, а нереальное возбуждение.
Хочется вскрикнуть, но не получается. Боже! Ведь мы же в самолете! Кто-нибудь может увидеть! Стюардесса! Она ведь время от времени ходит по