тэнгэринов. Выбрав произвольно второй вариант, я обернулся к ней и крикнул:
– Грех, бабушка, так говорить. Ведь мы же всегда приносили вам жертвы.
– А сейчас мы сами себе начнем делать жертвоприношения.
Сказав так, она рассмеялась своим беззубым ртом и рассыпалась искрами в ночи, как вспыхнувший и моментально сгоревший сноп соломы. Перед тем, как совсем исчезнуть, она крикнула мне из огня на прощание:
– Если захочешь поговорить с моим племянником, стукни ему кулаком в лоб.
Я передернул плечами, от всех ее фокусов мне было явно не по себе. По всему моему телу пробежала нервная дрожь. Немного успокоившись, я устроился поудобнее на телеге и стал править лошадью, стараясь вписаться в узкий коридор дороги в тумане. Единственное, что меня успокаивало во всем этом происшествии, так это обещание старухи вернуть мне Елену, если я выполню ее поручение.
VII. Встреча с ожившим покойником
Сколько я ехал по этому коридору в тумане, не помню, только очнулся тогда, когда встала лошадь. Я открыл глаза и понял, что заснул, и мы заблудились. Кругом была сплошная темнота. Туман, казалось, рассеялся, но на небе не виднелось ни единой звездочки. Я дернул за вожжи, лошадь немного прошла и остановилась. Я обшарил всю телегу, но своего рюкзака не нашел. Он исчез. В нем осталась карта местности. Пытаясь по памяти припомнить расположение деревень, я стал произносить названия вслух:
– Если выше на севере от бурятского села Оймура расположены деревни Мостовая и Дулан, то к югу от него тянутся русские села Дубинино, Инкино, Шерашово, Манжея и только потом Кудара. Где же в таком случае я нахожусь?
Я сознательно произнес эти слова вслух и поставил так вопрос с надеждой, что лошадь мне как-то ответит или подаст знак, но она, покачав шеей из стороны в сторону и взбрыкнув, продолжала щипать траву. Я вспомнил о напутствии старухи, что могу поговорить с ее племянником, ударив кулаком ему в лоб, но не стал прибегать к этому способу, потому что при обратном превращении вряд ли самостоятельно смог бы вновь запрячь лошадь в телегу.
"Куда же девался туман?" – подумал я, жалея, что потерял такой прекрасный ориентир в дороге. "Может быть, его разогнал этот, как его, дух-проказник Шогтой бохолдой, а заодно спер с телеги мой рюкзак?" Как бы там ни было, но мне нужно было выбираться, искать дорогу самому. Легко сказать – искать, но найти ее в такой темноте равносильно тому, что наощупь отыскивать иголку в стогу сена.
Я слез с лошади и ногами попробовал почву. Кругом росла трава, кое-где выступали кочки. Выставив вперед руки, я стал шарить ими перед собой, осторожно перебирая ногами, чтобы не оступиться или не налететь на какое-нибудь дерево. Но впереди меня прощупывалась лишь темная пустота. Я понял всю тщету такого занятия и решил вернуться к лошади, но дойдя до места, где ее оставил, ничего не обнаружил. Меня прошиб холодный пот. Неужели проказник Шогтой бохолдой похитил у меня еще и лошадь? Я побежал вперед с вытянутыми руками, но и там ее не оказалось. Я начал делать в темноте круги по поляне, надеясь наткнуться на телегу, но