турникеты и подошли к лестнице. Георгий Анатольевич огляделся: на стенах висели картины, портреты писателей и ученых.
– Здесь почти ничего не изменилось, – заметил он. – Столько лет прошло, а я все еще помню, куда нужно пройти, чтобы оказаться в библиотеке.
– Теперь ее расширили и книг стало гораздо больше. Хотите туда заглянуть?
– Нет, дорогая, я и так вас задерживаю.
Они поднялись по лестнице на второй этаж и двинулись по бесконечному коридору.
– Могу я поинтересоваться, почему вы пришли? – спросила Светлана.
Георгий Анатольевич остановился возле окна, положил руку на подоконник и взглянул на строящееся здание. Он помнил, как под окнами школы была детская площадка. Теперь ее снесли и застраивали неприятно желтым зданием. Под ним исчез палисадник с цветами и деревьями.
– Наверное, вы уже наслышаны о печальном инциденте? – спросил Георгий Александрович, не глядя в сторону Светланы.
– Да. Старшеклассник прыгнул с крыши.
– В своей предсмертной записке он обвинил моего внука. Так и написал: «во всем виноват Рома Лисов». И больше ничего. Полиция выясняет причины его поступка и проверяет Рому. Он мальчик хороший, хоть порой и ведет себя как грубиян. Думаю, по долгу службы вы не раз с ним столкнетесь в стенах этой школы. А я пришел сюда, чтобы попросить Людмилу Михайловну об одолжении. Пока ситуация не прояснится, я хочу приглядывать за моим внуком и уберечь его от небрежных поступков. Он похож на своего отца, часто злится не по делу, хоть и пытается бороться с этой чертой характера. Пока мои возраст и силы позволяют, я бы хотел устроиться сюда преподавателем.
Светлана удивленно взглянула на него, несколько раз моргнула.
«Мне ведь это не послышалось?» – подумала она, едва не забыв дышать.
– Вы будете здесь учителем? Правда? – выдохнула она.
– Если директор школы позволит, – Георгий Анатольевич улыбнулся.
Осень
Глава 10. Рома
В ночь на первое сентября Рома не спал. Он ворочался в кровати, рассматривал потолок, думал о Егоре, а когда закрывал глаза – представлял, как Полосков прыгает с крыши, расставив руки. Стоило тому приблизиться к земле на опасное расстояние, как Лисов раскрывал глаза, боясь увидеть конец.
«И почему же ты прыгнул, придурок? – думал Рома, постукивая пальцами по животу. – Какого хрена вписал мое имя в записку? Почему ты скрыл настоящую причину в своей ненависти ко мне?»
Ночь сменялась утром, всходило солнце. Ветер колыхал занавеску, где-то над ухом зудел комар. Рома махнул рукой, отгоняя его, и посмотрел на часы. Шесть утра.
«Пора вставать», – мысль принесла ему облегчение. Скрипнув пружинами прохудившегося дивана, Лисов поднялся. Сделал зарядку, повертел телом и головой, размял напряженные мышцы. Ему предстояло выйти сегодня на бой с общественностью. Рома любил внимание, но не такое.
В дверь постучали. В приоткрытую щель заглянула бабушка и улыбнулась, увидев внука.
– Доброе утро, родной. Приходи есть, сегодня ведь