из взрослых, кто бы присматривал за тобой? – он повернулся и посмотрел из-под спутанных волос, упавших на глаза грязными патлами. – Теперь я буду за тобой присматривать, а ты отдавать мне все, что заработаешь, – бродяга довольно захихикал, отчего под грязными лохмотьями затряслись острые плечи. – Давай сюда все, что у тебя есть, – грязные пальцы вцепились в тонкое запястье и старались раскрыть крепко сжатый кулачок.
Если бы это помогло избавиться от боли в руке, от зловония немытого тела, девочка не задумываясь отдала бы весь заработок, но понимала, что пригоршня монет лишь разожжет в нищем алчность, и отчаянно сопротивлялась, царапая ногтями свободной руки, заскорузлую кожу. Не поспевая за его широким шагом, она несколько раз падала, но бродяга, ничего не замечая, продолжал пробираться по тесным зловонным переулкам.
– А ты хорошо пахнешь маленькая танцовщица и кожа такая мягкая. Дай-ка я на тебя посмотрю. Может, от тебя будет больше пользы, чем танцы на площадях.
Он еще крепче стиснул ее руку и потащил под бледный сноп лунного света.
«Никто из живых не должен видеть лица виша-каньи» – это правило девочка запомнила крепко и разжала стиснутый кулак.
Блестящие монеты с глухим стуком упали в пыль. Воспользовавшись тем, что внимание бродяги отвлеклось, девочка вцепилась зубами в жилистую руку и, как только хватка ослабла, ящерицей взобралась на ближайшее дерево.
– Ну погоди, демонское отродье! – ползая в пыли, ругался оборванец. – Сейчас все соберу и доберусь до тебя. Будешь знать, как не почитать старших.
Дрожа от страха, девочка забралась еще выше, туда, где тонкие ветки едва выдерживали ее небольшой вес, и замерла среди листвы, недовольно ропщущей на посмевшую потревожить ее покой.
Закончив ковыряться в пыли, грабитель попытался вслед за беглянкой залезть на дерево, но каждый раз срывался и падал.
– На первое время и этого хватит, – в очередной раз поднимаясь и потирая костлявый зад, пробормотал он и, пошатываясь, поковылял прочь.
Девочка подождала, пока удаляющиеся шаги и недовольное бормотание окончательно стихнут, потом еще немного, и стала спускаться.
От громкого хруста несколько птиц испуганно захлопали крыльями и перелетели на более спокойное дерево. Девочка потеряла опору и упала на землю, рассадив ногу об ощерившийся обломок ветки.
– Попалась, маленькое отродье, – от темной стены отделилась пошатывающаяся фигура и направилась к ребенку.
Не в силах шевельнуться, несчастная сидела и сжимала ногу, расчерченную темными дорожками стекающих и поглощаемых пылью капель.
Неверно ступая в темноте, грабитель запнулся об упавшую ветку, недовольно зашуршали листья, приводя девочку в чувство. На время забыв о ране, она вскочила и, метнувшись вдоль выстроившихся вдоль дороги кособоких домишек, протиснулась через узкий просвет на другую улицу.
Все было незнакомым, и она не знала как вернуться в храм. Поэтому