правы, господин Розенкрейцер, это абсолютно не важно! Все её документы у меня. Леди Кинстон вы видели и, стало быть, теперь сможете познакомиться с ней наедине, – Брюнер прокашлялся и, миновав Юргена, опустился в своё кресло за массивным дубовым столом. – Она немного пуглива, – пояснил он, не поднимая взгляда от бумаг. – Знаете… это бывает… В её возрасте у… девочек, – Брюнер покосился на Эрику.
– У меня не было, – поспешила заявить та и, в общем-то, не соврала. Девочки часто становились пугливы, когда их сексуальные порывы сдерживали до наступления официального совершеннолетия – то есть до двадцать первого дня рождения. Перед Эрикой такой проблемы не стояло никогда, и потому страх перед мужчинами был ей неведом – как и любые другие социальные запреты, насаждаемые обществом.
Юрген повернулся к двери.
– Не торопитесь, господин Розенкрейцер, – одёрнул гостя магистр Брюнер, – успеете сблизиться со своей невестой. А для начала нам с вами нужно уладить некоторые формальности… В преддверии её Посвящения.
Юрген попытался ретироваться, но Эрика перегородила ему дорогу, развернула и направила в цепкие лапы директора.
***
– Предательница! – шипел Юрген, когда они вырвались наконец на свободу, закончив бумажную волокиту.
– Не валяй дурака! – отвечала Эрика ему в тон. – Ты не можешь просто вернуться домой без неё!
– Почему это? – Юрген даже остановился и заинтересованно уставился на подругу.
– Господин Рабан лишит тебя наследства!
– Плевать! Я стану контрабандистом!
Эрика застонала. Иногда дурость приятеля доводила даже её.
– Юрген, – она вцепилась в его рукав и заставила посмотреть себе в глаза. – Женишься и гуляй смело. Никто не будет тебя ни к чему принуждать.
– Она же уродина! – не выдержал Юрген и выдернул свою руку из пальцев Эрики. – Мне её целовать! Хочешь сделать это за меня?
Лицо Эрики приняло задумчивое выражение, и Юрген ответил за неё:
– Разумеется, нет!
– Я просто не люблю целовать девочек! В отличие от тебя!
– Я люблю красивых девочек, Эрика! Красивых, а не таких, как… —он лишь сделал неопределенный жест и, развернувшись, двинулся по коридору прочь.
Некоторое время Эрика следила, как удаляются его широкие плечи, облаченные в шёлковую чёрную рубашку, а затем, негромко крикнув: «Юрген!» – бросилась следом за ним.
Кассандра, стоявшая за углом, только стиснула кулаки и проглотила подступивший к горлу ком. Никогда, с тех самых пор, как её лапали за дверями класса, приговаривая: «А она точно девочка? Да ну! Не похоже! Смотри! Ничего нет!»… С тех самых пор, как она прочитала, что её состояние – лишь естественная реакция девочки на выброс гормонов… С тех самых пор, как ей стукнуло семнадцать, Кассандре не было так обидно, как в этот момент.
Шелестя сутаной и широко перешагивая длинными ногами, она вернулась в келью и долго ещё разглядывала себя в зеркале, пытаясь понять: что же с ней не так? Но, так и не